– Йерун? – Якобина встала и пошла за ним.

Ее сердце сжалось, когда она увидела, что он стоял на веранде лицом к лицу с туземным мальчишкой. Тем самым, который опять пробрался в сад.

Чувство долга заставляло Якобину увести Йеруна в дом и прогнать мальчишку, как требовала госпожа де Йонг, но она не могла пересилить себя. Дети с любопытством глядели друг на друга; по осанке и выражению лица каждый был словно зеркальным отражением другого. Они улыбались, робко, но почти дружелюбно. Прибежала Ида, прижалась к Якобине и глядела на брата и чужого мальчишку.

Позади них что-то упало; дети и Якобина вздрогнули. Мелати с такой поспешностью поставила на стол поднос с лимонадом и кексами, что один из стаканов упал и покатился по веранде; резко, почти грубо она схватила мальчика за локоть, потрясла его и обрушила лавину слов; казалось, она ругала его. Мальчишка чуть не плакал, но пытался уткнуться лицом в саронг Мелати и схватить ее за руку. У Якобины зашевелилась догадка, перехватившая ее дыхание.

– Йерун, – тихо сказала она своему воспитаннику, который испуганно переводил взгляд с мальчишки на Якобину и обратно. – Принеси свою железную дорогу и покажи ее мальчику. Хорошо? Ему она понравится, и тогда вы сможете играть вместе, – пояснила она, когда Йерун с сомнением посмотрел на нее. Потом она погладила Иду по светлой головке. – А ты иди с ним вместе и принеси Лолу. Покажешь ее мальчику.

Йерун послушался и взял за руку сестренку, а сам поглядывал через плечо на темнокожего мальчишку. Скрестив на груди руки, Якобина посмотрела им вслед, потом снова повернулась к Мелати.

Ее тирада потеряла свою злость и звучала скорее как утешение, но с нотками отчаяния. Из глаз рыдавшего мальчишки катились крупные слезы, которые он напрасно пытался прогнать сжатым кулачком.

– Мелати. – Нянька испуганно посмотрела на Якобину. – Это твой сын, да?

Якобина с первого дня убедилась, что Мелати хорошо понимала по-голландски, но никогда не слышала, чтобы она говорила на этом языке. Тем больше она удивилась, когда Мелати с мольбой воскликнула:

– Не говорить ньонья бесар, что здесь! Ньонья бесар очень сердится! Не говорить, пожалуйста! – На ее глазах показались слезы.

– Нет, – заверила ее Якобина. – Конечно, нет. Сколько ему лет?

Мелати подняла руку с растопыренными пальцами. Пять. Значит, он на год младше, чем Йерун. По словам Рату, Мелати была бабу детей с самого начала; значит, она родила своего сына, когда заботилась о младенце Йеруне. Несомненно, на этой работе она была занята круглые сутки, так как оставалась при детях даже ночью. Якобина пришла к выводу, что Мелати редко видела сына. Ей вспомнилась та грозовая ночь, когда у супругов де Йонг случилась первая громкая ссора, которую слышала Якобина; та ночь, в которую дети спали у нее. Возможно, Мелати была в ту ночь у своего сына; возможно, он тогда заболел.

– Живет в кампонге, – сообщила Мелати, отпустила локоть своего сына и погладила его по головке, потом взяла за руку. – С семьей. – Всхлипывая, мальчишка прижался щекой к бедру матери и посмотрел на Якобину глазами, полными слез.

Якобина кивнула и крепче обхватила себя за плечи. Ей было стыдно, что она ничего не знала про Мелати. Пару раз она пыталась заговорить с ней на смеси голландского с крохами малайского, которые успела запомнить. Но Мелати всегда только кланялась и уходила. Возможно, надо было приложить больше усилий для контакта. Или она что-то неправильно делала?

– У отца, да? – С нерешительной улыбкой она попыталась продолжить нить разговора. Мелати смущенно отвернулась, и Якобине сразу вспомнилось, как мальчики стояли напротив друг друга на веранде. Почти как зеркальное отражение друг друга. На мгновение земля закачалась у нее под ногами, когда она внимательно взглянула на лицо мальчишки. Разрез глаз, форма носа и рта – он вполне мог бы быть братом Йеруна. Темнокожим братом. Она представила себе лицо майора, и в ней расползся ледяной холод.

Что-то в ней сопротивлялось правде, написанной на лице сына Мелати; Якобина еще питала слабую надежду на то, что она заблуждалась в своих чудовищных подозрениях. Она понимала, что не имела права спрашивать об этом, но не могла не спросить.

– Туан де Йонг? – с трудом проговорила она. – Он… он отец?

Мелати сжала свои пухлые губы, горько и словно бы пристыженно потерла пальцами глаза, будто хотела стереть не только слезинки, а нечто большее… Ответ был ясен.

– Подожди. – Якобина зашла в салон и вернулась с горстью печенья. Она встала на колени перед зареванным мальчишкой и протянула ему одно печенье. – На, возьми, это тебе. – По телу Якобины пробежала дрожь, с которой она не могла справиться; ее голос тоже задрожал и прозвучал непривычно резко.

Мальчишка вопросительно взглянул на мать; та с недоверием посмотрела на Якобину и в конце концов неуверенно кивнула. Мальчик робко взял печенье и чуточку надкусил его, не отрывая глаз от Якобины.

Она повернулась к Мелати.

– Как его зовут?

– Ягат.

– Ягат, – пробормотала Якобина и переборола желание погладить мальчика по щеке, не зная, понравится ли это его матери. Она встала и положила Мелати в руку остальное печенье для Ягата. Она торопилась, ведь в любой момент могли вернуться дети. – Мелати, отведи его домой и побудь с ним. Наверняка ньонья бесар вернется сегодня очень поздно и не заметит твое отсутствие. Придешь завтра рано утром. – Якобина никогда еще не купала детей и не укладывала в постель, но она как-нибудь справится. А если Мелати хватятся, она что-нибудь придумает.

Мелати недоверчиво посмотрела на нее, потом на ее лице расцвела улыбка. Она ненадолго отпустила сына и взяла за локоть Якобину.

– Спасибо, нони Бина. Терима касих!

Якобина проводила взглядом мать и сына, когда они перебежали лужайку и скрылись за деревьями. Тучи уже сгущались, предвещая новый ливень. А за ее спиной послышался стук пяток Йеруна, а потом и более медленные шажки Иды.

– Где он? – запыхавшись, воскликнул Йерун и огляделся по сторонам, прижимая к груди деревянную железную дорогу. Радость, сиявшая на его лице, сменилась разочарованием.

– Ушел? – удивилась Ида, прижимая к себе обеими руками куклу Лолу.

– Да, к сожалению, – ответила Якобина и погладила Йеруна по голове. – Ему надо было возвращаться домой, его давно искала мама. Мелати приведет его к ней. – Йерун наклонил голову и что-то пробормотал.

Якобина прошла за ним в салон и захлопнула крышку фортепиано.

– На сегодня хватит. Предлагаю подняться к вам и поиграть.

Йерун кивнул и молча направился к лестнице.

– Пойдем, Ида, к вам в комнату, – сказала она малышке. Потом поставила на поднос с лимонадом и оставшимся печеньем упавший стакан и понесла все наверх.

Остановившись возле лестницы, она бросила взгляд на веранду. Ей казалось, что перед ногами разверзлась пропасть, такая мрачная и глубокая, что не было видно дна.