Матвей не разделял ее надежд по поводу информации, которую передал Кручинин.

– Будь там ценные материалы, вряд ли Дмитрий оставил бы их у друга. Он же банкир! Мог положить в ячейку собственного банка или в камеру хранения на любом вокзале. Боюсь, ты делаешь ставку не на ту лошадку.

– Усваиваю твои уроки, – парировала Астра. – Не тратить силы понапрасну. Пока не открою флэшку, никто меня с места не сдвинет.

Этот разговор происходил в ее квартире на Ботанической. По дороге от Кручинина она вызвала Матвея из офиса, чтобы тот помог взломать пароль, если таковой имеется.

– Учти, я не хакер.

– Знаю. Зато один из твоих парней в «Вымпеле» отлично умеет справляться с подобными штуками. В крайнем случае поедем к нему.

– Надеюсь, этого не потребуется…

Он был полон скепсиса, она – энтузиазма. Вопреки ее ожиданиям, файл на флэшке открылся легко и с первого раза.

– Вот видишь? – посмеивался Карелин. – Дмитрий даже не потрудился защитить информацию паролем. Значит, она не представляет особой важности.

– Зачем же он принес флэшку Кручинину?

– Мало ли? Решил проверить того на вшивость. Ну, что там?

– Ага, интересно?

Судя по первым строчкам, Евланов оставил другу на хранение свои записи, похожие на дневник.

– Тю-у-у… – разочарованно протянул Матвей. – Да это небось книга…

Астра обратила его внимание на то, что повествование ведется от первого лица.

– Ну и что? Литературный прием! Писатели часто им пользуются.

Она углубилась в чтение, а он отправился варить кофе. Матвей плохо выспался: сидел до полуночи за чертежами и расчетами. Надо было взбодриться: на сегодня все только начинается. Сейчас Астра почерпнет в сочинении господина Евланова сомнительные «факты», и у нее появятся новые идеи! Ох-хо-хо… Главное, чтобы не пришлось мчаться сломя голову в какой-нибудь провинциальный Лихоманск или Комариное Болото. А то ведь снова вместо сна – гонки с препятствиями.

– По-моему, давно пора проветриться! – донеслось до него.

Неужели он ворчал вслух?

– Принести тебе кофе?

– И кусочек шоколадного рулета…

Оставалось только удивляться, как при таком неразборчивом питании Астра сохраняла стройную фигуру. Она не была худощавой, но и до толстушки далеко. Он отрезал рулет, подумал и взял еще пару кусков себе. Жизнь коротка, не стоит отказываться от маленьких удовольствий.

Она, не отрывая глаз от текста на мониторе, отхлебнула кофе.

– Горячий! – запоздало предупредил Матвей.

Астра продолжала жевать и читать.

– Странно, что этот Кручинин так легко отдал тебе флэшку, – заметил он.

– Вовсе не легко… Я сумела расположить его к себе…

– Втереться в доверие!

– Представь, да. Денис не так прост, как кажется. Он ни за что не проговорился бы о флэшке никому другому.

– Ой, можно подумать! Ты всего-навсего оказалась первой, кто спросил его.

Он беззлобно зубоскалил, она хихикала.

– Хватит, ты меня отвлекаешь.

Матвей принес еще кофе и пил маленькими глотками. Горько, но вкусно. Человек полон причудливых желаний и не менее причудливых фантазий. Он сам себя не понимает. Где уж ему понять других? Взять хоть их с Астрой… Кто они друг другу? Жених и невеста? Тривиально… Любовники? Глупее не придумаешь. Приятели? Партнеры по сыску?

Это рассмешило его.

– Смеется тот, кто смеется последним, – не оборачиваясь, огрызнулась Астра.

– Дмитрий Евланов признался в убийстве жены? Разве его дневник называется не «Исповедь Синей Бороды»?

– Нет…

– Жаль!

– Нисколько…

Она поднялась из-за стола с блуждающей по лицу улыбкой.

– Расследование окончено? – поддел ее Матвей.

Астра состроила серьезную мину.

– У нас – второй труп…

– Значит, он прикончил не только Злату? Я же говорил – Синяя Борода!

* * *

Марцевич ходил по тесной спаленке туда-сюда и обдумывал то, что рассказала Лера.

Измученная болезнью и страхом, она уснула, но даже во сне на ее лице лежала тень пережитого ужаса. Бывший ухажер перебирал в уме все варианты возможного развития событий. Лера рискует, это ясно… Ее жизнь, благодаря покойному любовнику, ломаного гроша не стоит. А тот хорош! Красавец-мерзавец! Откуда они берутся, такие? Наглые, напористые, идущие напролом, уверенные в собственной исключительности? Как будто весь мир должен упасть к их ногам! И ведь падает…

– Что ты в нем нашла, дурочка? – спрашивал Семен, глядя на спящую девушку. – Чем он лучше меня? «Счастье» было недолгим, зато врага ты себе нажила нешуточного. Не видать тебе покоя.

Весь недавний разговор, фраза за фразой, всплывал в его памяти, ударяя по самолюбию словно бичом – до кровавых ран, до зубовного скрежета.

– Он мне ничего не обещал, – призналась Лера. – Сразу заявил: жениться, мол, на тебе не буду. Не рассчитывай. И сколько у нас с тобой любовь продлится, не знаю. Без любви я не целуюсь!

Леру «прорвало». Нарыв в ее душе созрел и лопнул, истекая жалобами и слезами. Никого, кроме Марцевича, рядом не оказалось. Он все и выслушал.

– За что меня убивать? Я с ним не флиртовала, не кокетничала – не смела. Он сам ко мне клинья подбивал. Сам начал после работы поджидать, букеты дарить… конфетами угощать, вином. Комплименты говорил! Слова всякие…

Семен едва сдерживался, чтобы не выругаться. Вот так столичные ловеласы провинциальных простушек и «раскручивают» на постель. Лапшу им навешают с три короба, а те и рады!

– Он свалил в мир иной, а ты отдуваешься, – вырвалось у него. – Платишь по счетам. Вдову понять можно. Если бы ты была на ее месте…

– У каждого – свое место! – вспыхнула Лера. – Всяк сверчок знай свой шесток! Я на роль жены не претендовала. Какие у меня шансы? Я не модель, не дочка крутого папаши… И умом не вышла. Нам даже поговорить было не о чем. Я начну про магазин болтать, про напарницу мою… а он слушает, слушает да и зевнет невзначай. Потом-то я сообразила, что он и не слушал вовсе. Так, прикидывался. Чтобы я не обиделась…

«И ради такого подлого мужика она готова была на все! – мысленно возмущался Марцевич. – На унижения, роль «девочки по вызову», отсутствие перспективы замужества. А если бы она забеременела? Он бы тут же потребовал сделать аборт… или бросил бы. Безжалостно, бессовестно. Встречались они, конечно, не у него. Там жена, домашний очаг – святая святых! Он приходил к Лере, вел себя в ее неухоженной квартирке как хозяин, «отстегивал» деньжат с барского плеча… А она, бедная глупышка, небось краснела и бледнела из-за трещин на потолке, застиранных полотенец и отвалившихся плиток в ванной…»