– Какая?

– Я не хотел этого говорить Валентину Сергеевичу – ему было и так не сладко. Бункер разбомбили, и он погиб – маячок сработал. И теперь я скажу тебе – может быть, задумаешься, прежде чем в очередной раз всадить в кого-то одну из своих заточек. Там были буковки… Похоже, что прибор произведен в Америке – той самой, которую вы считаете чуть ли не Царством Небесным. Возможно, он был куплен или украден советскими агентами, но более вероятным мне представляется, что американские спецслужбы просто начинают налаживать сотрудничество с советскими органами. Ты заметил, с какой точностью был нанесен удар? Первая бомба (или ракета?) вскрыла входной шлюз, а вторая попала в пролом и взорвалась внутри. Разве это по-нашему, по-советски? Вместо того чтобы засыпать бомбами всю округу…

– Мы не одиноки в этой борьбе, – повторил Охотник, и кожа на лицевой стороне его головы сморщилась. Понять, что это означает (усмешку? скорбь? ярость?), было невозможно. – Книжку, которая была у Деда, я знаю наизусть – учился по ней читать и писать. Бог есть, и Он приходил. И сказал, что каждый выбирает сам. Даже когда не понимает этого. Мы не одиноки, и мы будем убивать тех, кто выбрал дьявола. А ты уходи и больше не возвращайся – ты можешь быть полезен, но вреда от тебя будет больше.

Большие пушистые снежинки падали на лицо воина. И не таяли.

– Зачем ты принес его, Лис?

– Чтобы они не взяли его силу. Пусть лучше волки…

Черный Хорь с тревогой посмотрел в заснеженную степь:

– След?

– Мой след пока чист. Но двое ушли. Падает мало снега – они приведут стаю.

– Приведут…

– Зря мы забрались так далеко в страну раггов.

– Кто ж знал, что придет Холодная Беда? Если бы мы не заняли их лагерь под скалой…

– То давно были бы в Стране Счастливой Охоты. И не мучались бы.

– Что об этом говорить, Лис… Ты же знаешь… Те, кто стремится попасть туда без Его воли, без мучений, оказывается в стране Вечного Голода. Мы должны делать то, что должны…

Лис вздохнул и прислонился к засыпанному снегом камню. Все это он, конечно, знал, только с тех пор, как от гнева Творца содрогнулся мир, когда небо исчезло, а земля раскололась трещинами, когда одни ручьи и реки исчезли, а другие разлились и затопили все вокруг, когда шевелились камни, а песок тек как вода… Когда потом все замерло и замерзло, обретя новый облик… Нет, он не будет больше вспоминать об этом – что толку? Просто с тех пор мысль о смерти, о Стране Счастливой Охоты не покидает его. Он чуть не попал туда сегодня, но Журавль принял на себя удар чужой дубины. Ему теперь хорошо…

Что ж, Журавль прав – вождь должен умереть последним. Кому-то нужно вести остатки людей племени Серых Лис по этой холодной земле. Вот только правильно ли он все делает? И можно ли иначе?

Выпал снег, и стали видны все следы. Но животных совсем мало, стада погибли или распались – охотиться почти невозможно. До снега можно было находить и есть замерзшие туши, а теперь… Люди слабеют на глазах, а рагги…

Лис мрачно усмехнулся: …а рагги получили преимущество! Трусливые и робкие когда-то, они сбиваются в большие стаи и рыщут по степи. Если долго нет другой пищи, они едят друг друга. Когда они напали первый раз, Лис сначала не понял, почему они радостным визгом приветствуют каждый труп – и своих, и врагов.

А людей осталось совсем мало – три руки и еще два пальца. И только двое воинов, не считая их с Хорем. Им тогда пришлось покинуть свой лагерь и уйти в степь. Они пытались охотиться и дрались с раггами. Сначала Малый Лис стремился двигаться туда, откуда они пришли, – к земле охоты Большого Лиса. Из этого ничего не получилось, и он изменил свою цель – просто сделал так, чтобы люди пережили еще один день, еще одну ночь…

В конце концов они оказались здесь – у подножия вот этих низких гор. Лис не знал, хорошо это или плохо. Он жевал кусок волокнистого жесткого мяса, слегка обжаренного на огне несколько дней назад, и смотрел на своих людей. Женщины и подростки забились между камней, закутались в шкуры и пытаются спать. А вот эта старуха, подставившая падающему снегу лицо с открытым ртом, уже не проснется. Не проснется – в этом мире. И дети давно умерли – один за другим… Лис не испытывал нежности к детям, но знал, что в них живет Племя. И вместе с ними оно умирает…

Что же случилось с раггами? Ведь он хорошо знал их повадки, как и повадки всех зверей и птиц великой тундростепи. Жизнью раггов правит страх: они всегда боятся смерти, голода и… друг друга. А теперь… Теперь, кажется, ими овладела жажда смерти. И какая-то магическая сила притягивает их к людям. Нет, они не отстанут…

Все понимали, что рано или поздно рагги атакуют их большой толпой, со всех сторон сразу. Пятеро, а сегодня уже только четверо воинов не смогут сдержать натиск. В лучшем случае смогут сами отбиться и уйти, оставив остальных на съедение. Такого, конечно, никто не сделает: без Племени нет смысла жить.

Они долго совещались с Черным Хорем и решили хотя бы оттянуть этот момент. Они стали по очереди уходить в степь, стараясь убить как можно больше раггов. Обычно удавалось выбить семейную группу – пять-шесть раггов – на виду у остальных. Они не приходили на помощь друг другу, а потом дрались возле трупов. Вчера и сегодня все получилось иначе…

В долине, где когда-то тек ручей, они с Журавлем напали на группу из пяти раггов. Крупный самец долго отбивался топором, но в конце концов они справились и с ним. А потом… потом со склонов сбежали другие рагги. Часть из них накинулась на трупы, а остальные уже сами напали на людей. Что-то похожее случилось и вчера с Хорем… Неужели верна его страшная догадка? Та, о которой он не говорил пока никому? Раггам нужна наша жизненная сила – они хотят уподобиться людям перед лицом Его…

Когда-то, много лет назад, на стоянке у большого мелкого озера умирал шаман. Он остался без ученика, который однажды ушел бродить в мир духов и заблудился там. Старый шаман мучился много дней – демоны рвали на части его внутренности, он извергал их и никак не мог умереть – ему некому было передать свое Знание. Тогда старшие мужчины племени решили помочь ему. Малый Лис и Черный Хорь долго слушали его невнятный, захлебывающийся шепот. Они вскоре пожалели о своем решении, но уйти от старика уже не могли. Он вцепился в них мертвой хваткой: говорил, а потом задавал вопросы и требовал, чтобы они отвечали. Он утверждал, что, если они не поймут и не запомнят все, он не сможет уйти.

За прошедшие с тех пор годы почти все забылось. А потом пришла Холодная Беда… Нет, ее не удастся ни преодолеть, ни пережить. Она выходит за пределы всего обыденного, всего повседневного. И то, что когда-то казалось ненужным и даже смешным, вдруг обрело значение и смысл. Каким-то глубинным инстинктом Лис чувствовал неоспоримую, непреложную связь между туманными рассуждениями о незримом и всесильном Творце всего сущего и оскаленными рожами раггов, забывшими страх.