вперед, и мистер Руссо схватил ее. Раздался выстрел, громкий треск разорвал мои барабанные перепонки пополам. Я знала, что кричу, но не слышала ни звука. Я наблюдала, как тело Елены обмякло в руках мистера Руссо. Ее губы разошлись, большие карие глаза расширились, их свет померк.

Все, о чем я могла думать, это то, что Сэйнт убил Елену. Он застрелил свою тетю, женщину, которая была ему ближе всего к матери. Все это было слишком сюрреалистично, и мое зрение затуманилось, когда я увидела, как Елена умирает.

Ее голова склонилась на плечо мистера Руссо, а губы шевельнулись, когда она прошептала что-то, что заставило его закрыть глаза, и слеза скатилась по его лицу. Он пошевелился, и Елена захлебнулась кровью, хлынувшей из ее рта. И тогда я увидела это. Рука мистера Руссо держала черенок ножа… ножа, который был глубоко всажен в живот Елены.

— О, Боже мой!

21

СВЯТОЙ

Я был уверен, что именно пуля моего пистолета стала причиной пунцового пятна, пропитавшего ее белый халат. Я нажал на курок. Я почувствовал шок и давление, когда пуля вылетела из ствола. Я кричал себе, что надо остановиться, не нажимать на курок. Но ее слова зажгли фитиль, и я не мог остановить его. Я не мог остановить вспышку гнева.

От удара у меня зазвенело в ушах — это был единственный звук, который я слышал, поскольку все вокруг отключилось. Краем глаза я видел, как Мила выкрикивает мое имя, но не слышал ее голоса. Но когда звук начал проникать в тишину, гудящую в моих барабанных перепонках, я понял, что это был не я. Кровь, которая медленно растекалась по волокнам ее белого халата, была не из-за меня.

Это был мой отец. Это его нож превратил ее маленькую фигурку в безжизненное тело, прижатое к его груди.

Он убил ее. Мой отец убил тетю Елену.

Пистолет выпал из моей руки, а легкие не могли выдохнуть, пока я наблюдал за разворачивающейся передо мной сценой. Мой отец осторожно положил ее тело на кровать. Он убрал с ее лица светлые волосы, шепча слова на итальянском. Слова, которые предназначались только для нее.

Рядом со мной раздался тихий всхлип, и я взглянул на Милу. Ее лицо было бледным, слезы четко прослеживались по изгибу щек. Она смотрела на меня заплаканными глазами, и ее душевная боль отражала мою собственную. Все, что я мог сделать, это потянуться к ней и притянуть ее к себе не потому, что думал, что ей это нужно, а потому, что знал, что это нужно мне.

Мила прижалась к моей груди, и я крепко обнял ее, ее тело содрогалось от слез, которые продолжали вытекать. Боже, не так я представлял себе эту ночь. Я был так зол на Милу, так уверен в ее предательстве, встретившись с моим отцом за моей спиной, что сделал невозможным ее разговор со мной. Не дал ей шанса рассказать о том, что она знала. И вот я здесь, не в силах осознать, что, черт возьми, только что произошло, моя голова гудит от лжи и обвинений, обмана и крови.

— Это была Елена, — пробормотал я про себя. — Это все время была она.

Отец повернулся ко мне лицом, выражение его лица было мрачным, а рука была измазана в крови Елены.

— Я не знал. Я даже не подозревал…

— Я тоже, — признался я, еще крепче прижимая к себе Милу. — Я был так уверен, что это…

— Я. Я знаю.

— Я столько раз обвинял тебя в том, что у тебя роман. — Мила отстранилась, и я двинулся к отцу. — Почему ты не сказал мне правду?

— И лишил тебя единственного человека, к которому ты привязался после смерти матери? Нет. Я не мог этого сделать.

— Вместо этого ты позволил своему сыну ненавидеть тебя, считая, что ты за всем стоишь?

Он провел ладонью по лицу, его грудь вздымалась и опускалась.

— Я делал то, что считал правильным, Марчелло. Я думал, что Елена тебе подходит. Она дала тебе то, в чем ты нуждался в отсутствие матери.

Я потер затылок, переводя взгляд с тела Елены на отца.

— Дала. Она была мне как мать. Поддерживала меня. Слушала, как я неистовствую, как ненавижу тебя и как убежден в твоей вине. Тем временем, — я тяжело сглотнул, поджав губы, — тем временем она знала… она, черт возьми, знала, что я все неправильно понял, потому что это была она. Это все время была она.

Отец положил руку мне на плечо, а я смотрел на Елену, из которой вытекла вся жизнь.

— Ты не мог знать. Никто из нас не мог знать.

И вот так мир, в котором, как мне казалось, я жил, изменился в одно мгновение. Я потерял еще одного человека, который был мне очень дорог, которого я любил, но только потому, что меня ввели в заблуждение с помощью лжи.

— Она притворялась, что ненавидит тебя так же сильно, как и я. — Я посмотрел на отца. — Она поддерживала меня во всех моих попытках погубить тебя, утверждая, что это справедливость за смерть ее сестры.

— Действия Елены были продиктованы ревностью. Она думала, что после смерти твоей матери мы сможем возобновить наши любовные отношения. Но как только она увидела, как я оплакиваю свою покойную жену, как я сломлен горем, она поняла, что для нее нет места в моей жизни. — Он глубоко вздохнул. — Так что в каком-то смысле… она действительно ненавидела меня.

Я почувствовал, как Мила вложила свою руку в мою, безмолвно заявляя о своем месте рядом со мной. Защитник во мне отбросил все смятение, требовавшее объяснений, и напомнил, что моя жена важнее.

Я притянул Милу ближе.

— Давай выведем тебя отсюда. — Я вывел ее из спальни, не желая, чтобы она еще хоть секунду смотрела на тело Елены.

Мы прошли по коридору и, миновав колонны, ведущие в гостиную, я притянул ее к себе и обхватил руками за плечи, прижимая ее миниатюрную фигурку к себе.

— Прости меня, Segreto, — прошептал я, зарываясь лицом в ее шею. — Прости, что я не нашел времени, чтобы выслушать тебя.

Мила прижалась к моему телу, и я почувствовал ее тепло, которое успокаивало бушующее во мне смятение.

— Мне жаль, что я оказалась права. — Ее голос дрогнул, и я почувствовал, как зашевелилась ее грудь, когда она сглотнула. — Я так хотела ошибиться, Сэйнт. Всю дорогу сюда я молилась, чтобы у