— Какие пятьдесят тысяч? — спросила я, появляясь вдверях. — О чем вы?

— Так… мечтаем, — вздохнула Юлька. В молчаниивыпив кофе, мы немного поскучали, и я, не придумав ничего лучшего, сославшисьна головную боль, пошла спать. Однако уснуть не удалось. Багров пристроилсярядом и стал увлеченно разглядывать потолок. Потом обнял меня, с чувствомпоцеловал и уставился уже в мое лицо.

— Ну и что? — не очень вежливо поинтересовалась я.

— Шифр ты, конечно, знаешь?

— Нет. И узнавать не буду.

— Она твоя подруга, и ей грозит опасность.

— Думаю, она преувеличивает. Как бы папа ни сердился,он никому не позволит пальцем тронуть Юльку.

— Но сам-то тронул, и даже не пальцем, а ногами. Еслиона не врет, конечно.

— Она сама виновата. Папу обманывала, и меняобманывала, хотя я ее лучшая подруга.

— Это обидно, — согласился Сашка. — Нодевчонка попала в беду, и надо ей как-то помочь.

— С чего это вдруг такая забота о Юльке? —подозрительно спросила я.

— Никакой заботы, — потряс головой Сашка. — Аесли и есть, так только о твоем душевном благополучии. Не думаю, что тебя оченьобрадует ее гибель.

— Я ей не верю, — вздохнула я. — На самомделе никто не собирается ее убивать. Она все драматизирует, чтобы заставитьменя взять у отца картину. Ей нужны деньги, потому что жить она привыклахорошо, а теперь, когда отец ее бросил, придется отвыкать от хорошего. Впрочем,Юлька красавица, и замену отцу найти ей будет нетрудно. Так что успокойся и неподбивай меня на гнусности.

— А ты злая, Машка, — заявил Багров, глядя на меняпристально и с осуждением. Это показалось обидным.

— Злая, потому что не хочу ограбить отца? Даже радилюбимой подруги, которая его обманула? Злая я, злая… А ты либо дай мне уснуть,либо убирайся отсюда.

— Юлька сказала, что мы можем получить по пятьдесяттысяч.

— Заткнись, свое мнение я уже высказала. К тому жеденьги мне без надобности: у меня все есть. А если вдруг понадобятся, то я простопопрошу их у папы, а не стану его грабить.

— Ладно, чего ты, — вздохнул Багров. — Япросто хотел выяснить твою точку зрения на это дело.

— Выяснил? Теперь заткнись. Я отвернулась от Сашки,задышала ровнее, делая вид, что засыпаю. Он потомился немного рядом, потом тиховышел из комнаты. Подождав минут десять, я тоже вышла и пристроилась налестнице.

— Багров, — позвала Юлька из своей комнаты. Онвошел к ней, оставив дверь открытой, и привалился к косяку. — Нучто? — шепотом поинтересовалась она. Сашка тоже понизил голос:

— Ничего. Не желает она батяню грабить.

— Ты что, не можешь ее уговорить?

— Не могу.

— И что ты за мужик после этого? Баба по нему с умасходит, а он не может подбить ее на доброе дело. Пятьдесят тысяч баксов!Напрягись, Багров. Покажи, на что способен. Хочешь, научу, как этоделается? — Юлька по-кошачьи скользнула с кровати и направилась к Сашке.Тот хмыкнул и вознамерился удрать в коридор. Но от Юльки просто так не сбежишь.Она повисла на его шее, прижалась покрепче и мурлыкнула:

— Багров, он нам и двести заплатит, на двоих по стоштук. Берем бабки и сматываемся отсюда. На свете есть места получше, чем этотпаршивый городишко.

Сашка ухватился за ее руки и попробовал высвободиться. Юльказасмеялась, а потом принялась его целовать. С моей точки зрения, сопротивлялсяон вяло, сделал шаг, Юлька качнулась, оба потеряли равновесие, сделалинесколько торопливых шажков и грохнулись на кровать. Багров своей тушейпридавил Юльку, и она охнула. При желании это можно было истолковать как стонвосторга и большой страсти. Я вошла в спальню и замерла на пороге, выпучивглаза. Юлька их тоже выпучила, потому что увидела меня, буркнула: “О, черт.” —и ослабила хватку. Багров приподнялся, радуясь такой удаче, но тут обернулся иувидел меня. Я закусила губу, слезы брызнули из глаз, а Юлька сказала:

— Только давай без трагедий, ничего с твоим Багровым несделается.

Я развернулась на пятках и спешно покинула комнату, пылаяправедным гневом.

Поднялась наверх и стала собирать свои вещи в сумку.Разбросаны они были в самых неожиданных местах, и это потребовало времени.Багров поднялся следом, встал у двери, сложил руки на груди и наблюдал. Потомспросил:

— Ну и что?

— Ну и ничего, — спокойно ответила я.

— Мне твоя Юлька даром не нужна, — сообщил ончерез пару минут.

— Да. Я видела.

— Ничего ты не видела, — разозлился Сашка. —Я понимаю, это выглядело подозрительно, но все было совсем не так… Сама посуди,каким дураком надо быть, чтобы не закрыть дверь по такому делу?

— Честно говоря, мне все это неинтересно.

Вещи я наконец собрала и направилась вниз. Багров схватилменя за руку, отобрал сумку, зашвырнул ее на диван и стал сверлить менявзглядом.

— Чего ты добиваешься таким идиотскимповедением? — поинтересовалась я.

— Это ты ведешь себя как идиотка. Ни с того ни с сего…

— Серьезно? — обрадовалась я. — Теперь этотак называется? Может, мне заняться ни тем ни сем, а ты постоишь в дверях?Жаль, не вижу подходящей кандидатуры, но ничего, не думаю, что это будетпроблемой.

— Заткнись! — рявкнул Сашка, а я прошипела:

— Не смей на меня орать.

— Я не ору. — Сбавив обороты, он вздохнул ижалобно посмотрел, потихоньку оттирая меня от двери. — Послушай, как быэто ни выглядело, это… ну… одним словом, забудь.

— Тебя? — подняла я брови.

— Нет, — разозлился Сашка. — То, что видела.

— Пожалуй, я лучше забуду тебя. В противном случае,подозреваю, такие же сцены придется наблюдать частенько. А у меня недостаток: яревнивая. — Решительно шагнув вперед, я попыталась выйти из комнаты, ноСашка выскочил первым и закрыл дверь перед моим носом. Я немного подергала ее:безрезультатно. — Идиот! — крикнула я и села на кровать.

Через минуту дверь распахнулась и появился Сашка, таща какна буксире Юльку. Та слабо сопротивлялась, а в дверь и вовсе входить не хотела.Для убыстрения процесса Сашка дал ей пинка.