– Вы из санэпидемстанции? – спрашивает дама. – Явились наконец. Сколько можно вам звонить? Эти мусорные баки не убирают уже несколько недель. Совершенно возмутительно! При жизни мистера Кендрика ничего подобного не бывало. Прямо-таки угроза для здоровья. – Дама приглядывается ко мне, затем достает откуда-то очки и водружает их на костлявый нос. Вновь окидывает меня взглядом. – Вы не из санэпидемстанции, так?

– Э, нет. Простите. – Я заготовила историю на случай общения с соседями. – Я родственница Элис Кендрик. Живу в Англии, мы с Элис не виделись много лет. Я приехала без предупреждения, хотела устроить сюрприз.

Я широко улыбаюсь. Все это недалеко от истины.

– Родственница, говорите? Эли Кендрик? Не припомню, чтобы она или ее отец упоминали о родне в Англии.

– Наши семьи давным-давно потеряли связь друг с другом. Я лишь недавно узнала про существование кузины.

– М-да. Зря вы приехали. Жаль вас расстраивать, да только Эли Кендрик тут нет. Я ее уже несколько недель не видела. Все это, наверное, стало ей не по силам, вот она и сбежала.

– О нет… Вы не знаете, куда?

Огорчение и надежда в моем голосе непритворны. Под «всем этим» соседка, видимо, подразумевает смерть Патрика.

– Эли оставила мне записку – мол, еду путешествовать по Европе. Удивительное дело, почему ж Эли не рванула в Англию на ваши поиски, раз вы давно потерянные родственники? – В голосе дамы сквозит подозрение.

– Я же говорю, наши семьи давно не общались. А вы случайно не знаете, как найти мачеху Элис?

– Надо же, вам известно про мачеху, хотя ваши семьи сто лет не общались?

Соседка, может, и стара, однако ум у нее молодой и живой.

– О смерти Патрика мы узнали через семью его жены, – сочиняю я и радуюсь, что мой ум не уступает в живости уму собеседницы. – Ее дочь прислала мне сообщение через фейсбук. Ну, в Интернете.

– Я знаю, что это такое, – отмахивается дама. – Я не дура.

– Конечно, конечно.

– Дочь, говорите? Вот тут-то и загвоздка. У Ромы нет дочери. Только сын.

Черт. Элис ведь рассказывала про сводную сестру, точно помню.

Я лихорадочно вспоминаю имя сводного брата.

– Натаниэль, – поправляюсь я. – Сообщение прислал Натаниэль. Извините. Я очень устала, такое долгое путешествие. В голове все путается.

Соседка вновь окидывает меня оценивающим взглядом.

– Да, мальчика зовут Натаниэль. Если вы их разыскиваете, то почему не пишете ему в фейсбуке?

Проклятье, соперница попалась достойная. Почему же я ему не пишу? Ответ приходит быстро.

– Мы не друзья в фейсбуке, Натаниэль мне просто написал, а я теперь не могу его найти. Настройки конфиденциальности, сами понимаете. Может, у вас есть его адрес или телефон?

Меня одаривают очередным тяжелым взглядом. Наконец старушка принимает решение.

– Ждите тут.

Она исчезает и через несколько минут возвращается, размахивая листиком бумаги.

– Вот адрес и телефон. Сначала, наверное, лучше позвонить. Рома живет в Джексонвилле.

– Хорошо, спасибо.

Я протягиваю руку к листку, старушка его отдергивает.

– Только сперва окажите мне услугу – вытащите эти баки к проезжей части.

Жаловаться не на что. Обмен честный, мне очень нужны и телефон, и адрес.

Соседка наблюдает, как я волоку мусорные баки к бордюру. Когда моя часть сделки выполнена, старушка вручает мне вожделенный листок.

Я выезжаю из тупика назад, в сторону Джасмин-стрит.

Тут, наверное, нельзя останавливать машину, но я все равно жму на тормоз.

Если появится полиция, сошлюсь на туристическое невежество, заговорю с сильнейшим британским акцентом и похлопаю ресницами.

Я набираю номер с бумажки, трубку берут после четвертого гудка.

– Алло.

Голос женский, но по одному слову больше ничего понять нельзя.

– Здравствуйте. Могу я поговорить с Ромой Кендрик?

– Я слушаю.

– Здравствуйте. Простите за беспокойство, но я ищу Элис Кендрик, и мне дали ваш номер. Вы случайно не знаете, где она?

– Э… А кто вы?

– Я Клэр Теннисон.

Жду реакции на свое имя. Тишина. Лучше бы мы разговаривали лицом к лицу. Тогда Рома не смогла бы просто повесить трубку – а именно это сейчас и произойдет, судя по затянувшемуся молчанию.

– Простите. Мы с вами знакомы? – наконец слышу я. – И зачем вы ищете Элис?

– Нет, мы не знакомы. Прежде чем я стала Клэр Теннисон, меня звали Клэр Кеннеди. Моим отцом был Патрик Кеннеди, хотя вы, наверное, знали его под именем Патрик Кендрик. Я ищу Элис, потому что… она… она моя сестра.

В трубке тихонько ахают:

– Вы ее сестра?

– Да. Я росла в Англии, с мамой. С Элис мы очень давно не общались.

– Да, я в курсе. Ну, то есть я в курсе, что Патрик переехал сюда с дочкой, но не в курсе про смену фамилии. Вы ничего не путаете?

– Нет, я абсолютно уверена.

– Простите, вы меня совершенно ошеломили…

– Представляю. Извините.

– Ничего страшного. Э, а откуда у вас мой номер? – спрашивает Рома.

– Мне его дала соседка Элис. Пожилая дама, из двадцать пятого дома.

– Миссис Карвовски, – говорит Рома. – Своеобразная дама. Что она рассказала про Эли?

Странный вопрос, но я уже отвечаю:

– Да ничего в общем-то. Только то, что ее не видно уже несколько недель. – Я нерешительно умолкаю – рассказывать ли остальное? Потом решаю, что нет смысла утаивать это от Ромы, и добавляю: – По словам соседки – миссис Карвовски, – Элис решила отправиться в путешествие. В Европу.

– Правда? Вот так вдруг взяла и решила?

– Насколько я поняла из беседы с соседкой, Элис в последнее время было тяжело. Значит, вам она ничего не говорила?

– Нет. Не говорила.

– А вы давно с ней виделись? – не отстаю я.

Рома то ли не уверена, то ли еще что, но отвечает она как-то глухо, задумчиво:

– Да. Да, давно.

– Миссис Кендрик, а не могли бы мы поговорить с вами лично? Я имею в виду, встретиться? За чашечкой кофе, может быть?

Уверена, что при встрече я гораздо лучше сумею оценить мачеху Элис.

– Ой, не думаю…

– Пожалуйста, миссис Кендрик. Я буду очень благодарна. Я не отниму у вас много времени. Приеду, куда скажете. – Я смотрю на часы. – Смогу быть у вас через час.

Я понимаю, что непростительно давлю на нее, но я в отчаянии. Если она станет моим, так сказать, слушателем поневоле, то я наверняка сумею получить от нее больше информации.