– Все, – неожиданно перекрестилась леди Херрд. – Как на духу говорю, рассказала все, что знала, вернее, что выведала у друзей, подруг и знакомых.

Да, леди Херрд рассказала все, что знала. А вот то, чего она не знала и не могла знать, так как это являлось величайшей тайной советской разведки и грозного учреждения под названием НКВД. Оказывается, нелегалы из внешней разведки положили глаз на Филби еще в годы его учебы в Кембридже. И это не случайно. Руководивший в те годы Иностранным отделом Артур Артузов (он же Фраучи) разработал принципиально новую программу вербовки агентов не среди сочувствовавших Советской России рабочих, а среди элиты английской интеллигенции – студентов и выпускников Кембриджа и Оксфорда.

Одним из первых в поле их зрения попал Филби. Сначала на него обратили внимание как на критика капитализма на всякого рода студенческих дискуссиях и семинарах. Потом он стал непримиримым антифашистом и даже решил поехать в Австрию, где намечалось что-то вроде восстания. Для этого надо было связаться с австрийскими коммунистами. Но как? Среди знакомых Кима был всего один коммунист – профессор экономики Морис Добб, и Филби обратился к нему.

– Я ждал от вас этого шага, – с удовлетворением заметил Добб, – так как наблюдаю за вами уже не один год. Вы на правильном пути, и я рад, что вы приняли это решение.

После этого Добб дал ему рекомендательное письмо и несколько венских адресов, где можно было найти руководителей МОПРА – так называлась Международная организация помощи революционерам. Английский паспорт позволял ему беспрепятственно пересекать границы с Венгрией, Германией, Чехословакией – и Филби с головой окунулся в подпольную работу, перевозя из страны в страну деньги, инструкции и документы.

Риск, конечно, был, но Кима это даже воодушевляло: уж очень ему хотелось покорить своими подвигами одну австрийскую девушку, к тому же коммунистку. И ведь покорил! Литци Фридман стала не только его близкой подругой, но впоследствии и женой. Литци на браке не настаивала, но Филби привел такие убедительные аргументы, что девушка сдалась.

– Рано или поздно тебя непременно арестуют, – говорил Филби. – Во-первых, ты коммунистка, к тому же побывавшая в тюрьме, значит, твое дело в полиции хранится. Во-вторых, ты наполовину еврейка, а австрийские нацисты берут пример с немецких, которые, как известно, загоняют евреев в концлагеря и там уничтожают. А в-третьих, и это самое главное, будучи гражданкой Великобритании и находясь в Лондоне, ты сможешь продолжать подпольную работу, руководя оставшимися в Австрии борцами против нацизма.

Последний аргумент был самым сильным, и Литци Фридман стала леди Филби. Судя по всему, у Литци были контакты с нелегалами из НКВД, потому что однажды она познакомила Кима с близкой подругой по имени Эдит Харт. Встреча происходила в загородном кафе, причем Литци тут же ушла в ближайший магазин, чтобы, как она сказала, выбрать новый лак для ногтей. А Эдит сразу взяла быка за рога.

– Мы знаем, что на днях вы были в штаб-квартире компартии Великобритании и оставили заявление с просьбой о приеме в партию. Вы это сделали искренне? – спросила она.

– Абсолютно искренне, – прижал руку к сердцу Филби.

– Значит, вы разделяете взгляды коммунистов?

– Конечно.

– И не только английских? – с нажимом уточнила она.

– Естественно. По-моему, коммунисты планеты Земля – единая семья, – несколько выспренно ответил Филби. – Не зря же существует такая организация, как Коминтерн.

– Как вы смотрите на то, чтобы побеседовать с представителем этой организации? – осторожно поинтересовалась Эдит.

– Сочту за честь, – не раздумывая, ответил Ким.

– Тогда вперед! – поднялась она из-за столика и повела его к стоянке такси.

Сменив несколько машин, столько же автобусов и даже линий метро, Эдит привела его в Риджентс-парк, представила сидящему на скамейке человеку и тут же ушла. Больше Филби ее никогда не видел.

Человеком на скамейке оказался советский разведчик-нелегал Арнольд Дейч, он же Отто, а впоследствии Стефан Ланг. Как оказалось, Отто знает о Филби и о его семье практически все. Первое, что он сделал, отговорил Кима вступать в компартию.

– Как вы знаете, коммунистов в Англии многие тысячи, – издалека начал он. – Получив партбилет, вы стаете одним из них. Одним из них – и только. К тому же компартия Великобритании состоит в основном из рабочих, а вы и по внешности, и по образованию, и по происхождению представитель элиты британского общества, то есть правящего класса. О том, что происходит в рабочей среде, мы хорошо знаем, а вот что за мысли бродят в головах владельцев заводов, газет и пароходов, а также обитателей министерских кабинетов, нам практически ничего не известно. Вы могли бы нам в этом помочь, само собой разумеется, сделав соответствующую карьеру в мире британской политики. А может, и не только политики, – подумав, добавил он.

– Если я вас правильно понял, вы предлагаете мне стать агентом глубокого проникновения? – уточнил Филби.

– Да, именно это я и хочу вам предложить, – с облегчением произнес самое главное Отто.

– Я согласен, – протянул ему руку Филби.

– Тогда отныне никакого Кима Филби не существует. Вы для нас Зенхен, то есть Сынок. Через неделю я сообщу пароли, явки и тому подобное. А пока что необходимо прекратить какие бы то ни было связи с коммунистами, в домашней библиотеке уничтожить партийную литературу, прекратить контакты с людьми, так или иначе связанными с левацкими партиями. Это нужно для того, чтобы в глазах лондонского истэблишмента вы выглядели абсолютно безупречным джентльменом.

– А… а моя жена? – помявшись, спросил Филби.

– Она в курсе дел. Литци все знает и будет вам помогать.

Так Гарольд Адриан Филби по прозвищу Ким стал агентом советской разведки. Работал он так долго и так плодотворно, что не рассказать об этом просто нельзя. Но разговор об этом впереди. А пока что несколько слов о человеке, который завербовал Филби, об Арнольде Генриховиче Дейче.

Родился будущий ас советской разведки в Словакии, в семье бывшего сельского учителя. Вначале Арнольд пошел по стопам отца: он окончил сначала Венский, а потом Лондонский университет, став доктором философии.

Но работать по специальности ему не пришлось: в двадцатилетнем возрасте Арнольд вступил в компартию Австрии и стал профессиональным революционером. Вначале он работал на Коминтерн, а после поездки в Москву – на Иностранный отдел НКВД. Как разведчик-нелегал Арнольд прекрасно проявил себя сначала во Франции, а потом и в Англии. Именно в Лондоне в нем, если так можно выразиться, прорезался талант вербовщика: Филби стал его первой «жертвой», а ведь были и другие, не менее значительные фигуры, привлеченные Дейчем к работе на НКВД.

Кто знает, не завербовал бы Дейч со временем, скажем, Идена или Чемберлена, если бы не трагедия, случившаяся в Норвежском море. В конце 1930-х Дейч был отозван в Москву, получил советский паспорт на имя Стефана Ланга и стал готовиться к нелегальной работе в Южной Америке. В 1942-м на пароходе «Донбасс» он отправился в Исландию, но в Норвежском море пароход атаковали немецкие бомбардировщики. «Донбасс» пошел на дно, а вместе с ним и Арнольд Дейч.