– А, занормаленные отморозились, – понял Семён. – Добро пожаловать из остановленного времени. Похоже, лабиринт вместе с лихим дядей-дублем пропал, – и шагнул на утрамбованную землю, обозначившую место, где когда-то был отстойник.

– Погоди-ка, – деловито сказал Мар, – секундочку… – за спиной Семёна басисто ухнуло, под ногами вздрогнула земля. Семён прыгнул вперёд, пробежал с испуга десяток шагов и только после оглянулся.

Позади него лежала груда обломков, бывшая только что внутренней пристройкой к замковой стене, единственное не наколдованное помещение в этом обманном месте. Над обломками поднималось облако пыли, сквозь которую проглядывались почти прозрачные язычки пламени.

– Заклинание нападения, – удовлетворённо сообщил Мар. – Должен я был хоть на чём-нибудь его опробовать верно? Заодно и компромат на тебя уничтожил. Не молодец ли я?

– Молодец, – выдохнул Семён. – Жаль, у тебя ушей нет. Вот бы я за них кое-кого оттаскал…

– Значит, мне с ушами повезло, – глубокомысленно изрёк медальон. – А как бабахнуло! Как рвануло! Красота, – и довольно замурлыкал себе под нос что-то музыкальное.

Переступая через лежащие тела, Семён медленно пробирался к выходу из курятника-лабиринта. В одном месте он наткнулся на спящего брата Ягира, но будить его не стал – о чём теперь с ним говорить? Своё обещание Семён сдержал, разобрался с лабиринтом. Можно было теперь заняться и своими делами. Где братии места не было. Не вписывались они в дальнейшую семёновскую жизнь.

– А чего это мы всё пешком да пешком? – прервал своё музицирование Мар. – Хочешь, я тебя куда-нибудь перенесу? Вместе с Барли. Я запросто!

– Давай, – согласился Семён. – Только в местечко, где потише и побезлюднее. Нам поговорить надо.

– В музей, что ли? – снисходительно заметил Мар. – Знаю я один тихий музей, в Искристом Мире. Безлюдный-пребезлюдный. Заброшенный. Внимание, переносимся.

– Эй, зачем так… – начал было протестовать Семён, но свой протест закончил уже в другом мире, – …так далеко забираться. О, перенеслись! Я и не заметил как. – В этот раз перенос произошёл настолько мгновенно, что у Семёна лишь что-то мелькнуло перед глазами, да слегка ёкнуло в желудке.

– Свежее заклинание, – похвастался Мар. – Почти не использованное. Да, снабжает Кардинал своих, ничего не скажешь. По первому разряду обеспечивает.

Семён огляделся. Действительно, он был в музее. Музей ни с чем не спутаешь, там особая тишина, особое состояние успокоенности. Особый запах. Семён невольно принюхался, громко чихнул – чих слабым эхом отозвался от застеклённых стен-витрин, за которыми притаились экспонаты. Экспонаты, в отличие от самого зала, были неплохо освещены в своих глубоких нишах скрытыми разноцветными светильниками. Видимо, устроители музея рассчитывали на то, что посетителей больше будет интересовать история за стёклами, чем окружающая их обстановка.

По центру зала-коридора имелись для отдыха кожаные диванчики со спинками, – в два ряда, спинка к спинке, – цепочкой тянувшиеся издалека, из полумрака, и уходящие в полумрак; коридор казался бесконечной ночной платформой, с обеих сторон которой остановились электрички с включённым внутренним освещением – стены-витрины были и на противоположной стороне зала.

– А где наш упроститель? – Семён завертел головой. – Барли где?

– Здесь я, – глухо донеслось с одного из диванчиков. – Отдыхаю. Если бы вы знали, как приятно выйти из-под действия заклятья, заставляющего тебя работать, работать и работать. Безостановочно, днём и ночью!.. Мне здесь нравится. Если вы не против, то я тут и останусь. Буду музейным привидением. Музей с призраком! Это здорово. Это романтично. Стильно.

– Пожалуйста, – кивнул Семён, присаживаясь рядом с музейным стильным привидением. – Какие могут быть возражения! Единственно только… Вы говорили что-то насчёт секрета магического золота. Чистого. Можно о нём подробнее, или это такая тайна, что нам её знать никак нельзя?

– Отчего же, – помолчав, сказал Барли. – От вас у меня тайн нет. Тем более, что я слышал ваш разговор с Кардиналом и понял, что вы, Симеон, имеете доступ к такому золоту. К сожалению.

– А чем оно такое опасное? – насторожился Мар. – Взрывное, да? Никогда о взрывном золоте не слышал. Хотя древние могли и до такого додуматься. Они головастые были, древние. Помню, грабили мы как-то этот музей… не здесь, в южном секторе… так один из чудиков ненароком ожил, когда мы с него браслет-умертвитель сняли, и…

– Погоди ты со своими воспоминаниями, – с досадой воскликнул Семён. – Дай человеку… Дай призраку выговориться. Вечер воспоминаний пока не начался. Я потом тебя послушаю.

– Ловлю на слове, – сказал Мар. – Только ты в южный сектор всё равно не ходи. На всякий случай. – Медальон довольно захихикал.

– Чистое золото было создано очень давно, – Барли глухо откашлялся. – На заре Миров… Вы знаете, откуда взялись сами Миры и волшебство? Вам известно, что вначале было слово? – призрак глянул на Семёна. Семён пожал плечами, вспомнил Библию и кивнул.

– Вот только кто сказал то первое слово, неизвестно. – Барли ссутулился, уставился в пол. – Впрочем, оно было сказано и возникла магия. Хаос волшебства, из которого со временем создались все Миры. Все, какие ни на есть. Даже те, которые нынче не волшебные.

– Не бывает миров без магии, – авторитетно заявил Мар. – А то я не знаю. Что он мне голову морочит!

– Ты, знаток мироздания, – урезонил его Семён, – не перебивай. Есть такие миры, есть. Точно тебе говорю. И чего это ты про голову вспомнил? Нету у тебя головы.

– Ну, не голову морочит. Ну, цепочку отвязывает, – поправился Мар. – Что вы мне тут цепочку отвязываете, оба? А? Вы всерьёз, что ли, насчёт миров без колдовства?

– Серьёзней некуда, – подтвердил Семён. – А теперь сделай вид, что тебя нету, договорились? – Мар сердито проворчал в ответ невнятное, но умолк.

– Когда люди открыли магию, – продолжил Барли, деликатно дождавшись, пока Семён и Мар перестанут препираться, – почти одновременно во всех Мирах, то наступили смутные и опасные времена. Работать с волшебством – нет, баловаться с магией, так вернее – хотели многие. Но не у всех это получалось. А то, что получалось, иногда было настолько опасным, что в некоторых Мирах волшебство поставили вне закона. А на чародеев объявляли беспощадную охоту. Избиение, можно сказать. Это в том случае, если такой Мир ещё не успел разрушиться из-за неумелых экспериментов с магией. Сколько их было, уничтоженных Миров! Голых, безжизненных. Сожжённых.

– И затопленных, – буркнул Мар. – Ванны создавали с дурна ума. Пачками. Знаю я одного умельца по ваннам без ножек.

– И тогда, – призрак не обратил внимания на реплику медальона, – ведущие маги Миров собрались на совет. Уже были изобретены транспортные заклинания и потому проблем с перемещением из Мира в Мир не существовало. На совете магами было принято решение – взять волшебство под контроль. Вернее, не само волшебство, а людей, способных к опрометчивой работе с ним. Магов-самоучек. И создать особый Мир, где бы эти самоучки могли обучаться грамотной работе с природными чародейными силами, не подвергая опасности свои Миры: так появился Перекрёсток. Это потом он стал столицей Миров… А тех стихийных колдунов, которые отказывались перебираться на Перекрёсток, попросту уничтожали.