– Простые люди не слишком отличаются от нас с вами, – с улыбкой заметила Люси. – Так же радуются и печалятся, любят и ненавидят, воспитывают детей, живут и умирают. Все мы – просто люди, со своими слабостями и достоинствами.

Морган хотела было сказать, что не представляет, какие слабости могут быть у Люси, способна ли она ненавидеть кого-то, но невестка вдруг положила ладонь на округлившийся живот и, радостно взглянув на Морган, с восторгом сказала:

– Ой, ребенок шевельнулся! В первый раз!

– Замечательно! – воскликнула Морган и удивилась, как невыразительно это прозвучало. У нее самой тошнота почти прошла, но фигура пока нисколько не изменилась. Ей только было не по себе при мысли, что и она, и Люси носят детей Френсиса. Морган последнее время избегала общества Люси, поскольку та только и говорила, что о детях или младенце, которого ждет. К счастью, с Френсисом она практически не встречалась: тот постоянно был занят.

Но именно Френсис появился сейчас у входа на террасу, держа за руки сына и дочь. Он был удивительно заботливым и терпеливым отцом.

– Мы только что из деревни, – объявил он, целуя Люси и вежливо кивнув Морган. – Мэри хочет в подарок ко дню рождения ожерелье, а Джеффри подрался с сыном кузнеца.

– Да ведь он в два раза старше Джеффри! – заволновалась Люси, но, не заметив на сыне следов драки, обратилась к мужу: – И кто кого?

– Я, – усмехаясь, ответил Френсис, похлопывая парнишку по макушке. – Они оба пара разбойников.

– Френсис, а у меня новость! – Люси встала и положила руку на плечо мужа. Глаза ее сияли, когда она посмотрела на него.

Морган поспешила отвести взгляд.

– Я почувствовала, как он шевелится! Возможно, малыш появится на свет раньше срока!

– Я рад, но ты понимаешь, что это означает, дорогая. Ты должна больше отдыхать, иначе доктор Уимбл рассердится.

– Буду, буду. Вот я прямо сейчас пойду прилягу. Здесь слишком жарко, да и детям пора отдыхать.

Люси подхватила свою корзиночку с рукоделием и вместе с детьми ушла в замок. Мастиф умиротворенно разлегся на солнцепеке.

Френсис остановился у баллюстрады, глядя на темнеющий вдали остров.

– Знаешь почему этот остров называют Святым? Там покоятся останки святых Эйдана и Катберта, – сказал он, повернувшись к Морган. Та делала вид, что поглощена книгой французских сонетов. – Когда-то остров был частью материка.

– Да. Джеймс рассказывал. Он сказал, что мы как-нибудь обязательно туда съездим, во время сильного отлива.

– Все равно будет очень мокро идти пешком. Придется надеть сапоги.

Морган молчала, нервно теребя тонкую золотую цепочку на талии. Френсис разглядывал каменных львов у входа на террасу.

– Ты чувствуешь себя теперь лучше? – спросил он наконец.

– Немного, – ответила Морган, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Скоро придется рассказать обо всем Джеймсу. – Он подошел ближе.

– Да, примерно через неделю.

Неожиданно самообладание покинуло ее, и все переживания минувших недель нахлынули разом.

– О, Френсис, – воскликнула она, – он все узнает! Если ребенок родится в декабре, а мой живот будет заметен уже через несколько недель, он обязательно догадается!

Френсис стоял, спокойно сложив руки за спиной.

– Нет, я же рассказывал тебе – он сам родился недоношенным. Он так обрадуется, что смог произвести на свет наследника Белфорда, что просто не сможет думать ни о чем другом, кроме как о собственной мужской зрелости.

Но Морган это не успокоило. Хорошо, конечно, что Френсис настолько точно может предсказать реакцию брата, но гнев Джеймса обрушится не на него, если обман раскроется.

– Я боюсь. – В голосе ее звучали слезы. – Носить ребенка и без того страшно, а если еще скрывать его происхождение… – Голос ее дрогнул.

– Подумаешь, какая важность, – фыркнул Френсис, – ты не задумывалась особенно о том, что обманываешь мою семью, затевая шашни с королем, чтобы потом выйти замуж за Шона О’Коннора. Ты готова была одурачить Генриха Тюдора, Томаса Кромвеля и добрую половину Англии, чтобы добиться своей цели. Поэтому нечего стенать из-за пустяков.

– Пустяков! – Морган перешла на крик и вскочила на ноги, но тут же умолкла, опасаясь, как бы не услышали. – Это как будто не твой ребенок! Ты резвишься, удовлетворяя собственные мимолетные желания, не думая о последствиях! – И продолжала, понизив голос, но не менее злобно: – А может, ты вообще все это обдумал заранее. Может, рассчитываешь, что родится мальчик и именно твой сын станет наследником Белфорда!

Френсис окаменел; серые глаза стали такими же холодными, как само Северное море. На какое-то мгновение Морган подумала, что он ударит ее, но поднятая было рука опустилась.

– Дура! – прорычал он и, резко повернувшись, спустился с террасы и двинулся по дорожке к морю.

На смену июню наконец пришел июль. Джеймс устроил для Морган своего рода экскурсию по землям Синклеров, демонстрируя поля бобовых, ржи и пшеницы. Стаи гусей бродили в посевах, склевывая вредителей и постепенно жирея к ярмарке в Ллнуике.

Но после обеда, когда они уже возвращались в замок, разразился дождь. Морган подумала, что они проведут часок-другой у пылающего камина и ей представится возможность наконец-то сказать о своей беременности. Но Джеймс, прибыв в замок, тут же занялся хозяйственными делами, и Морган не видела его до вечера, когда он снова взялся за работу.

Усевшись за маленький столик, Джеймс раскрыл толстенную бухгалтерскую книгу.

– Меня приводят в недоумение суммы, потраченные этой весной на бочки. Бондарь – честный человек, но в этом году мы заплатили на пятнадцать процентов больше, чем в прошлом.

В роли жены и графини Морган изо всех сил пыталась проявлять интерес ко всем делам Белфорда и собственности Синклеров. Однако частенько ей приходилось изображать энтузиазм по поводу довольно скучных предметов.

– Сколько штук вы купили в прошлом году? – терпеливо спросила она.

– Всего шесть, – ответил Джеймс. – Но, учитывая все расходы, цены выросли на два шиллинга за бочку.

Морган попыталась найти приемлемое объяснение, потерпела неудачу и решила лечь в постель. Джеймс продолжал разбираться с колонками цифр.

– Вспомнил! – просветлев лицом, произнес он. – Френсис предложил использовать новые заклепки, а они значительно дороже. Наверное, я позабыл об этом, потому что все происходило в то время, когда умирал отец.

– Ну конечно, – заметила Морган, надеясь, что он не уловил сарказма в ее голосе. Старый граф умер как раз в то время, когда в Белфорде ожидали юную невесту, так что молодого мужа, видимо, огорчили оба эти события.