– Да уж! – хихикнула Дуня. – У такой докторши и гости с их угощением живо в окно вылетят, и больной следом за ними. Лучше уж дома болеть. Спокойней. И выпить при случае можно. Не будут же близкие за больным день и ночь следить.

Так, разговаривая, подруги поехали в милицию. Лейтенант Захарьев оказался молоденьким высоким пареньком лет двадцати двух. Сам он сильно напоминал длинный циркуль, на который по недоразумению нацепили круглую голову с торчащими в разные стороны ярко пламенеющими ушами. Усики у лейтенанта были представлены в самом зачаточном состоянии. При этом лейтенант обладал редкостной неуклюжестью. В тот момент, когда подруги вошли к нему в кабинет, он как раз собирал с пола рассыпавшиеся бумаги, устремив прямо в потолок тощую задницу. Подруги переглянулись и тихонько хихикнули. Очень уж комично выглядел лейтенант.

– Сейчас, сейчас! – откликнулся лейтенант, слыша, что кто-то вошел, но не прекращая своего занятия и не меняя позы. – Садитесь, пожалуйста. Минутку.

Подруги подождали пару минут, и лейтенант наконец выбрался из-под стола. Увидев, перед кем он стоял задницей вверх, лейтенант стремительно начал принимать подобающее положение. К сожалению, при его ловкости торопиться ему бы не следовало. Потому что, выпрямляясь, лейтенант задел ногой стул, уронил его и начал терять равновесие сам. Покачнувшись, он взмахнул руками, чтобы сохранить равновесие, задел графин с водой. Начал ловить графин, держа руками свои бумаги, и рассыпал их снова по всей комнате. А графин плавно выскользнул из его рук, описал дугу и тоже приземлился.

– О! – простонал лейтенант, боясь пошевелиться, пока притихшие от страха подруги оглядывались по сторонам.

Разлетевшиеся по всей комнате бумаги были залиты пролившейся из графина водой. Сам графин благодаря толстому стеклу и ворсистому покрытию на полу не разбился. А скромненько валялся у дверцы шкафа, о которую шмякнулся и на которой от удара побежала сеточка трещинок.

– Кошмар! – прошептала Дуня. – Вам помочь все прибрать?

– Да! Да! – необычайно воодушевился лейтенант. – Если вам нетрудно, а то у меня что-то сегодня день неудачный. Все роняю и роняю.

Подруги начали ползать по комнате, ужасаясь в душе тем, что этот растяпа и есть, по отзывам его старших товарищей, перспективный паренек. Если этот перспективный, то страшно было и подумать, что собой представляли все остальные. В общем, собирая бумаги, стряхивая с них капли воды и потом устраивая наиболее пострадавшие листы на просушку на карниз, аккуратно цепляя их на железные «крокодильчики» вместо отсутствующей занавески, подруги о многом передумали. Наконец порядок в кабинете был более или менее восстановлен. Стул поставлен на место, графин водружен обратно на стол, а мокрые пятна было решено оставить как есть. Жара стояла страшная – они вскоре должны были высохнуть сами.

– Так чем могу быть вам полезен? – пригладив усики, поинтересовался у подруг лейтенант.

Подруги изложили ему свою просьбу.

– Говорите, в доме был посторонний мужчина, которого видели уезжающим из деревни на машине потерпевшей?

– Да! – дружно кивнули подруги. – Есть свидетели.

– Подозрительно ситуация, конечно, выглядит, – согласился лейтенант. – А как фамилия того сотрудника, который выезжал на место происшествия?

– Не знаем, – пожали плечами подруги. – Вам лучше знать, кто ездил. Славино ведь в вашем ведомстве?

– Правильно, – смутился Захарьев. – Сейчас узнаю, что он там себе думал, когда отказывался хотя бы запротоколировать показания очевидцев. Машину, вполне возможно, угнали. А хозяйку попросту убили. Хотя странно, к чему грех на душу брать, если в городе полно машин, которые можно угнать, никого не убивая. А тут ведь такая подстава. Ваш Михалыч видел и, следовательно, может опознать этого покупателя. Потом в разговоре с соседями Глафира могла упомянуть имя своего покупателя или назвать какие-то его координаты. Очень неосторожно с его стороны было бы убивать Глафиру и поджигать ее дом.

– Так он же небось думал, что милиция сочтет все простым несчастным случаем! – воскликнула Мариша. – Не захочет морочиться. И между прочим, в чем-то он был прав. Ваш сотрудник ведь и не захотел влезать в это дело.

– Наш сотрудник, – задумчиво пробормотал Захарьев. – Нужно еще выяснить у него, чем он мотивировал.

И Захарьев исчез, оставив подруг в своем кабинете.

– Так вот, – озабоченно сказал лейтенант, вернувшись через десять минут, – тот парень говорит, что ни про какое убийство ему не говорили. Подошла какая-то нечесаная, измазанная гарью женщина и, рыдая и причитая, сказала, что у соседки угнали машину. Что на ней уехал гость соседки. Он говорит, что женщина не производила впечатление вменяемой, поэтому он оставил ее слова без внимания.

– Дурак ваш сотрудник! – возмутилась Мариша. – Попытался бы сам всю ночь гасить пылающий дом из полупустого колодца, ожидая, что огонь вот-вот перекинется на соседние дома. Да еще сознавая, что в доме, вполне возможно, заживо горит соседка, которую знаешь всю жизнь, а спасти возможности не имеешь, потому что пожарные где-то в колее по дороге увязли! Как бы вы себя чувствовали после такой ночки? Вообще удивительно, что Клава смогла сообразить, что останков машины Глафиры среди обгоревших бревен нет. И нашелся старичок, который видел, что на этой машине уезжал кто-то, но никак не Глафира.

– А где родственница вашей погибшей? – спросил лейтенант. – Михалыч говорил, дочь у нее?

– Да, дочь, – кивнула Мариша. – Только она сейчас в вашей больнице. К ней никого не пускают.

– Вот как, – хмыкнул лейтенант. – Ну, ничего. Меня пустят.

– Там такая злая тетка сидит, ни за что не пустит, – хором попытались отговорить его подруги.

– Знаю, это моя мама, – кротко признался лейтенант, и подруги прикусили языки.

– Впрочем, я и ходить не буду, – сказал лейтенант. – По телефону позвоню.

Он и в самом деле снял трубку и набрал несколько цифр.

– Мама? Я к тебе по делу. У тебя там девушка лежит. Нет, не буду я ее тревожить. Просто спроси у нее, согласна она, чтобы от ее имени я написал заявление на розыск машины ее матери? Если да, то я напишу, а она потом, когда будет в состоянии, его подпишет. Просто чтобы времени не терять. А то пока она в себя придет, пока дадим делу ход, машина может оказаться уже за тридевять километров. Если уже не оказалась, – пробормотал лейтенант, прикрыв рукой трубку.

Через минуту он обрадованно закивал.

– Хорошо, мама. Спасибо тебе! Считай, что я твой должник.

– Дрова у бабки в выходные поколи! – прогремел из трубки голос его матери. – Должник мне нашелся!

Лейтенант поспешно повесил трубку и обратился к подругам:

– Сейчас напишем заявление от имени дочери потерпевшей на розыск ее имущества, – сказал он. – А там дело за малым. Найти машину или покупателя, который торговал эту машину у погибшей.