Сдохните, твари! Получите!

Никогда собак не любил.

— Ложись! — дернул меня Шурик, и над головами пронеслась короткая очередь трассирующих пуль.

Ответные выстрелы Ермолова заставили автоматчика укрыться за поворотом и, воспользовавшись короткой передышкой, мы выскочили из уходившего во тьму лаза в пересекавшийся с ним широкий коридор. Шурик почти сразу же еще раз свернул и, юркнув в неглубокую нишу, выключил фонарик.

— Ты чего ржешь, придурок? — зашипел я на хрюкавшего себе в кулак от душившего его смеха Ермолова.

— Сделали! Мы их сделали! — немного успокоившись, Шурик заменил рожок АКМ. — Егерей! Парням расскажу — не поверят.

— Не сделали пока еще, — попытался остудить его восторг я. — Так что успокойся: если нас прихватят, ты уже никому ничего никогда не расскажешь.

— Хрена лысого они теперь прихватят! Без собак нас здесь никому не отыскать.

— А на фига им за нами бегать? Перекроют выходы и все дела.

— Людей не хватит, — уже спокойней объяснил мне Шурик. — На верхних этажах нам, конечно, ловить нечего, но через нижний запросто уйдем.

— Ты опух, что ли? Какой нижний уровень? — толкнул его в грудь я. — Жить надоело?

— Успокойся ты, — отпихнул мою руку Ермолов. — Говорю же: пару ходов знаю.

— Да какая разница в принципе? Что через верхние этажи, что через нижние — достаточно у дороги пост выставить, и никуда мы не денемся.

— Ты Гошу Жукова знаешь? Не пересекались? — Присев на корточки, Шурик прислонился спиной к стене и тяжело вздохнул. — Он сам из Братства, а они этой крепостью давно интересовались. Вот он и показал ход на соседний холм. Там, оказывается, тоже башни стояли. Оттуда и смоемся. Только до ночи надо успеть, ночью, Гоша говорил, вниз лучше не соваться.

— Ладно заливать. Ты хоть знаешь, где мы сейчас находимся? — вытащив из расстегнутого патронташа пластиковую гильзу, я перезарядил ружье. — И с рюкзаками как быть?

— Как раз мимо проходить будем, заберем.

— А лыжи?

— Лыжам каюк.

— Зашибись!

— Блин, Лед, я не понял: ты чем недоволен вообще? Хочешь — возвращайся за лыжами. Там я, думаю, тебя с распростертыми объятиями встретят! — разозлился Шурик.

— А ты не думай, вредно это, — огрызнулся я. — Как без лыж дальше пойдем?

— А к чему они? До Границы и без них спокойно доберемся, а дальше телепортом.

— Все, проехали, — махнул я рукой, осторожно высунул голову из ниши и прислушался к далеким хлопкам выстрелов. — Никак из автоматов палят?

— Егеря на кого-то налетели, не иначе, — предположил Шурик и потянул меня за собой. — Давай закругляться, время поджимает.

— Тебя держит кто-то? — не удержался я от колкости и поплелся за Ермоловым. Ох, как бы на егерей не нарваться! Да и обитатели заброшенной крепости тоже немало хлопот доставить могут. Хлопот, хм… Не совсем подходящее слово для описания процесса поедания человека живьем. Особенно если этот человек ты сам. — Под ноги смотри!

— Чего еще? — вздрогнув, остановился Шурик.

— Мертвый подснежник, — объяснил я, обходя стороной росший прямо из каменного пола цветок, лепестки которого едва заметно светились бледно-голубым сиянием.

— Ну и глаз у тебя! — восхитился Ермолов и, повторив мой путь, с приличным запасом обогнул цветок. — Я и не знал, что эта гадость на камнях растет.

— А чего ей не расти? Дураки где только не шляются, — усмехнулся я. Да уж, не зря колдовским зрением дорогу проверял. А то бы от Шурика даже ножек и рожек не осталось. Жаль, каменные стены внутренний взор глушат — ничего даже через десяток шагов различить уже не получается. Хорошо хоть, колокола больше в голове не звенят. Может, тогда я просто от стимулятора восстановиться не успел?

Облюбовавших подземелье мертвых подснежников по пути больше не попадалось. Зато в избытке хватало густо разросшейся жгучей плесени, которая покрывала резной камень стен. Через какое-то время Шурик плюнул на осторожность и включил фонарик — в темноте шанс вляпаться в эту паскудную растительность зашкаливал за все разумные пределы. Тут никакой антидот не поможет, только немедленное хирургическое вмешательство. А у нас из всего подходящего инвентаря лишь спирт медицинский и ножи, даже ножовки нет.

Порядком покружив по темным подземным коридорам крепости, Шурик, как ни странно, все же сумел отыскать наши пожитки. Однако мне показалось, что он и сам здорово удивился, обнаружив рюкзаки в одной из келий, в потолке которой зияло тьмой отверстие пролома.

— Хватай, — кинул я Ермолову его рюкзак, потянулся за своим, и в этот момент что-то упало мне на спину и придавило к полу. Темнота подземелья вмиг налилась непроглядной чернотой, и даже крики Ермолова доносились словно через почти непроницаемую для звуков пелену.

Чувствуя, как сминают воротник свитера и подбираются к горлу холодные пальцы, я перевалился на левый бок и вытащил из правого кармана фуфайки «Гюрзу». Пистолетная рукоять никак не желала ложиться в ладонь, но все же мне кое-как удалось ее перехватить и, заведя руку за спину, надавить на спусковой крючок. Вот только выстрела не последовало. А сил на второе нажатие уже не оставалось — тело налилось смертельной вялостью и даже оторвать голову от каменных плит пола оказалось невыполнимой задачей. В глазах замерцали блеклые огонечки звезд, и я начал медленно терять сознание.

В себя меня привел злой треск автоматной очереди. Злой, но какой-то глухой и странно далекий. Будто стреляли не рядом, а в соседнем коридоре. Неужели Шурик с кем-то сцепился?

— Очнись! Да очнись ты! — замолотил меня по щекам Ермолов, и я с трудом разлепил веки. — Очухался? Тогда руки в ноги и пошли!

— Кто это?

— Чернильщик. — Ермолов вынул у меня из руки пистолет и указал на лежавшее на полу тело, вокруг которого медленно расползалась прекрасно различимая даже в темноте подземелья пелена черноты.

— А ты чего тупил? Ждал, пока он меня задушит? — Я потер онемевшую шею и поднял оброненную «Тайгу».

— Ворочаться надо было больше. — Ермолов выглянул из кельи в коридор и повертел головой. — И так почти на ощупь пришлось разбирать, ху из вас кто.

И как это я чернильщика проморгал? Не иначе, он прямо из дыры в потолке на меня свалился.

— Слушай, у меня ствол чего-то не выстрелил…

— Ухватил, видать, неудачно. — Шурик вернул мне «Гюрзу» и подтолкнул к выходу. — Кнопку предохранителя на рукояти не до конца зажал. Ты давай шевелись. Как бы на стрельбу сюда егеря не набежали.

— Да тут фиг поймешь, откуда стреляли, — постарался успокоить его я, но все же поплелся следом, чувствуя, как по мере движения начинает расходиться по занемевшему телу кровь. — Шур, у тебя изолента есть?

— Ага, весь рюкзак только ей и забит! Совсем, что ли? — Думаю, Шурик не покрутил пальцем у виска только потому, что у него были заняты руки. — Зачем тебе?