Лежа переломив ружье, я успел заметить, как изловчившийся Шурик скинул сидевшего на нем парня в ветви черного дерева и выхватил из кармана чарофон. Не теряя времени, Ермолов вскочил на ноги и со всего размаху швырнул оплавившийся корпус мобильного телефона в ельник прямиком к обстреливавшему нас автоматчику.

Ударившись о сухую сосновую ветку, чарофон упал в сугроб, а в следующий миг меня приподняло в воздух и отбросило с тропы. Ослепительная вспышка, казалось, пронзила насквозь весь лес, и росшие у места падения чарофона деревья стали на миг полностью прозрачными. Мгновение жутковатой нереальности длилось не дольше удара сердца, а следом к небу взметнулся чадящий факел вырвавшейся на волю энергии огня.

Не обращая внимания на идущий от пылающих деревьев жар и падающий с неба серый пепел сгоревшей хвои, я подполз — вовсе не уверен, что смог бы пройти это расстояние, — к Шурику и в сердцах выругался. На рукаве белого полушубка был отчетливо заметен мазок вязкой смолы черного дерева.

Что за гадство!

Ошалело мотавший головой Шурик не хуже меня представлял, в какую переделку угодил, и сразу же взял себя в руки. Распахнув прицепленную на пояс аптечку, он сорвал колпачок с одноразового шприца и прямо через штанину загнал длинную иглу себе в щиколотку.

— Зацепило оно тебя? — ухватив Ермолова под мышки, я отволок здоровяка подальше от черного дерева, гибкие ветви которого обхватили и все сильней сжимали тело безвольно обмякшего горожанина. Маскхалат бедолаги давно уже утратил свою белизну, и сквозь плотную ткать наружу медленно вылезали слегка подрагивающие иглы.

— Рука уже онемела, — поднес к лицу снежно-белую ладонь Шурик. — Там, в рюкзаке, достань пакет целлофановый с таблетками.

— Ты чего вколол-то? — поинтересовался я, развязывая туго затянутый узелок.

— «Пять минут». — Вырвав пакет у меня из рук, Шурик надорвал целлофан и, отсчитав семь таблеток — три красных, две белых и две синих, — закинул их в рот.

— Что это? — удивился я, протягивая ему флягу с водой.

— Антидот универсальный, — проглотив таблетки, откашлялся Шурик. — Любой яд на время нейтрализует.

— Ты как, в норме?

— Сейчас буду. — Мой приятель развалился на снегу.

— Точно не загнешься?

— И не надейся. — Шурик натянул варежки и, сморщившись, сжал правый кулак. — Съешь, кстати, синюю таблетку, не помешает.

— Это зачем еще? — Я присмотрелся к пилюле без каких-либо опознавательных знаков, но последовать совету Шурика не решился. А то так закинешься неизвестно чем, будут потом под каждым кустом ежики танцующие мерещиться. — Что за химия?

— Стимулятор, — пробормотал Ермолов, поднимаясь на четвереньки. — Без него никак — сейчас драпать так будем, как бы лыжи не загорелись. С егерями шутки плохи. Если нагонят — мало не покажется.

— С егерями?! — чуть не подпрыгнул я на месте и развернулся к застреленному мной горожанину. Мы троих егерей уделали?!

— Видать, повыпендриваться решили, живыми нас взять, вот и доигрались. — Ермолов поправил лямки рюкзака и уставился на догоравшие деревья.

А посмотреть там действительно было на что: хоть пламя уже почти опало, но от выгоревшей до черной земли полянки так и веяло жаром. Стоявшие в ее центре обугленные останки деревьев казались не прочнее столбиков сигаретного пепла, и даже росшие поодаль ели сменили свою синеватую окраску на легкую патину серости. И, наверное, вовсе не в пепле дело.

— Как думаешь, этот бабах далеко виден был? — задал в общем-то риторический вопрос Ермолов.

— Шутишь? — даже не улыбнулся я.

— Да как тебе сказать… — не закончив мысль, здоровяк тяжело вздохнул и отправился собирать свалившиеся в драке лыжи.

— Это ты специально так, с чарофоном-то? — Я вытащил из сугроба лыжные палки и закинул за спину свой рюкзак.

— Да прям! — повернулся ко мне уже начавший уходить с тропы в лес Ермолов. — У этих гадов «глушители» с собой были, а чарофон на пределе работал, вот и крякнул. Хорошо хоть не в кармане рванул.

— Не то слово, — согласился я и неожиданно понял, что дистанция между нами увеличилась просто до неприличия. Так и отстать недолго. Вот лось! Закинулся стимуляторами и прет напролом. Хорошо хоть по сторонам смотреть не забывает. И ведь не попросишь притормозить — чем раньше отсюда уберемся, тем лучше. Всяко шкура целее будет. Что ж, придется тоже таблеточку съесть. Где она, кстати? Тьфу ты, кислая, зараза…

— Шурик, ты подонок. — Прополоскав рот, я сплюнул под ноги воду и оперся на лыжные палки, опасаясь замертво свалиться в сугроб. Голова кружилась, легкие горели огнем, а ноги просто-напросто отказывались держать измученное тело. Да и шатало меня от усталости, как лист осиновый на ветру. Еще и во рту привкус такой стоял, как не всякий кот нагадить умудрится. В общем, давно мне так хреново не было. Хотя вроде и начало отпускать помаленьку… — Сволочь ты, Шурик…

— С фига ли? — притворно удивился держащийся бодрячком приятель. Лес остался позади, но особо это не радовало — как вспомню наш марш-бросок, так снова дурно становится.

— Таблетку, гад, кто мне подсунул? Чистый яд! — вполголоса выругался я и вновь присосался к горлышку полторашки. Ух, вода холодная — жуть. Аж зубы заломило.

— Я тебе насильно пихал? — хохотнул Ермолов и принюхался.

— Мог бы хоть не гнать так, — пожаловался я. — Да не шмыгай ты носом, это горный медведь территорию метил. Старая метка уже, почти выдохлась.

— Откуда он здесь взяться мог, медведь?

— С той стороны долины в холмах у них берлоги раньше были. Может, и сейчас кто остался. — Я подкатился к Шурику и тяжело вздохнул. — Гнать, спрашиваю, зачем так было?

— Я тебе одно скажу — даже если бы просто пешком шли, тебя бы точно так же по-первой ломало, — объяснил Шурик. — А чем больше нагрузки, тем усталость раньше пройдет.

— Брешешь, поди.

— Точно тебе говорю.

— Стой! — встрепенулся вдруг я. — Лай слышал?

— Какой еще лай? — ничего не понял Ермолов, но вдруг громко выругался. — Твою мать! Они собак по следу пустили!

— Нам хана, — невесело подытожил я, прислушиваясь к понемногу приближавшемуся гавканью.

— Бегом на холм! — Ермолов нашел взглядом возвышавшиеся на кургане руины крепости. — Если успеем — в подземелья уйдем!

По большому счету — ничего другого нам и не оставалось. Даже если Границу горожане еще не перекрыли, добраться до нее мы по-любому не успеем. С егерями такой фокус не пройдет. И со следа их не сбить — собаки всю малину на корню загубили. Единственная надежда на крепость и ночную темноту. Рискнут горожане в руины сунуться? Скорее да, чем нет. А хватит ли у них решимости и ночью их прочесывать? Вот это уже сомнительно. Со сменой времени суток охотник и дичь запросто ролями поменяться могут. Не факт, конечно, что именно мы охотниками станем. Но мало ли кто по темным углам заброшенной крепости схорониться мог? Сколько раз пытались ее обжить, а все одно — надолго никто не задерживался. Даже Братству отступиться пришлось после того, как два отряда разведчиков там без вести сгинули.