Джеффри пожевывал сладкую травинку и ждал. Наконец за деревьями послышался шорох, и хозяин вышел из укрытия.

Старик с лицом, похожим на печеное яблоко, прищурившись, окинул своего посетителя настороженным взглядом. Он был одет в отрепья, но поверх тряпок натянул искусно вышитый жилет. Опираясь на трость с набалдашником, инкрустированным жемчугом, старик заковылял навстречу гостю.

— Знал, что рано или поздно встречусь с тобой, Джеффри Бирмингем. Как поживаешь?

Несмотря на преклонный возраст, Рыжий Пит все еще казался достаточно крепким, и, как и прежде, его морковно-рыжая шевелюра не имела ни одного седого волоса.

— Неплохо, — уклончиво ответил Джеффри.

— А твой брат, как у него дела?

— Лучше не бывает. Через месяц-другой собирается вновь стать отцом.

— Что ж, главное, чтобы ему это нравилось. — Пит почесал грудь волосатой рукой. — Слышал, он обзавелся хорошенькой малышкой прямо оттуда, из Англии, да и ты, говорят, остепенился?

Джеффри приподнял брови. Получается, что старина Пит уже знал о его проблеме. Удивительно, как быстро доходят в эту глушь вести из окрестностей. Впрочем, Джеффри уже не раз имел возможность убедиться в том, что жители болот всегда на удивление хорошо осведомлены о происходящем вокруг.

— Полагаю, ты знаешь и о том, что я ищу свою жену, — сказал Джеффри. — Где она?

— Понятия не имею, — ответил Пит и выплюнул изо рта табачную жвачку. — Но вчера вечером здесь был Илайя, сказал, что работает на тебя.

Джеффри кивнул:

— Верно. Я отправил его посмотреть, куда мог отправиться тот, кто украл мою лошадь. Ему удалось напасть на след?

— Думаю, да. Человек по имени Хайд какое-то время скакал впереди него, будто его гнал вперед страх. Потом Хайд свалился с лошади, и она убежала, а он продолжил путь на своих двоих, но, похоже, продвигается довольно медленно — наверное, здорово ушибся, когда упал, или, может, кобыла его лягнула. Илайя идет по его следу.

— Что ж, молодчина. Возможно, вскоре я увижу свою лошадь. А пока хочу попросить тебя, Пит: если тебе случится увидеть мою жену, уговори ее остаться у тебя до моего возвращения.

— Хорошо, Джеффри, — кивнул старик. — Ты, случайно, не знаешь, любит ли она кукурузные лепешки?

— Уверен, Рейлин от них без ума.

— Тогда, я должен замесить тесто. Думаю, к тому времени, когда она окажется здесь, голод крепко напомнит ей о себе.

Джеффри искренне надеялся на то, что голод будет единственной проблемой Рейлин после ночевки в лесу. Поблагодарив старика, он отправился дальше.

Комаров становилось все больше, жара усиливалась. Среди топей и густой растительности быстро продвигаться было невозможно. Джеффри пришлось остановиться, чтобы дать коню напиться, и затем он продолжил поиски. Солнце, поднявшись к зениту, стало медленно опускаться, а цель так и не была достигнута.

Рейлин слезла с дерева вскоре после восхода солнца. Все ее тело ломило, сил почти не оставалось, и очень хотелось пить. Увы, она могла утолить жажду лишь болотной водой, а этого ей совсем не хотелось. К тому времени как она догадалась напиться утренней росы, собравшейся на листьях деревьев, почти вся влага успела испариться. Одного-двух глотков оказалось мало, чтобы утолить жажду; о еде она не могла даже думать. Вокруг росло немало растений, но Рейлин не знала, какие из них ядовиты, а искушать судьбу не хотелось. Голод не мог убить ее так скоро, а вот попытка утолить его вполне могла бы окончиться смертью.

Шли часы, и усталость, жажда и голод все сильнее заявляли о себе. Густая крона деревьев и обилие вьющихся растений предохраняли незадачливую путешественницу от прямых солнечных лучей, но влага и жара заставляли ее испытывать чувство, будто она пытается переплыть океан густой патоки.

Рейлин понятия не имела, какое расстояние ей удалось преодолеть. Скорее всего она продвинулась ненамного, однако все чаше спотыкалась и падала. От этих падений сил у нее становилось все меньше, волдыри на ногах полопались и кровоточили. Рейлин пыталась унять боль, собрав немного испанского мха и засунув его в чулки, а туфли ей пришлось привязать к ногам. И все же, несмотря на все усилия облегчить собственную участь, Рейлин ощущала такое изнеможение и усталость, какого не знала никогда в жизни. Измученная, с кровоточащими ногами и жжением в желудке, она хотела одного: сесть на землю и дать волю слезам.

И все же Рейлин пробиралась вперед, зная, что стоит ей остановиться или упасть, и она уже никогда не сможет подняться. Только когда подул ветерок, она почувствовала некоторое облегчение; и тут где-то поблизости заржала лошадь. Решив, что у нее начались слуховые галлюцинации, Рейлин все же огляделась в надежде, что поблизости могут быть люди.

Слаще, чем легкий прохладный ветерок, было для нее появление пропавшей Ариадны. Кобыла неторопливо пощипывала траву неподалеку. Рейлин не знала, каким чудом животное забрело на болота, но радость ее от этого не убавилась.

Ариадна тряхнула головой, отгоняя насекомых, и вновь принялась за траву.

Вытянув перед собой дрожащую руку, Рейлин приблизилась к лошади, мысленно упрашивая ее не убегать. Удивительно, но, когда она погладила лошадь по холке, та не отпрыгнула в испуге.

— Ариадна, поверить не могу, — плача от счастья, бормотала Рейлин. — Что ты делаешь так далеко от дома?

Рейлин полагала, что, если бы лошадь умела говорить, она скорее всего задала бы ей тот же вопрос.

— Я знаю, знаю. Мы обе убежали, а потом потерялись в этой чертовой трясине. Теперь я думаю, что мне бы вообще не следовало никуда убегать. А ты как считаешь?

Ариадна продолжала щипать траву и, разумеется, молчала. Рейлин провела ладонью по ее спине и бокам, пытаясь проверить, нет ли где ран или нарывов. Лошадь сильно покусали москиты, но никаких серьезных повреждений не обнаружилось.

Пока Ариадна мирно паслась, Рейлин подтащила сухое бревно, чтобы с его помощью забраться на нее. Непривычно было сидеть на лошади без седла, да еще по-мужски, раскинув ноги. Чтобы защитить нежную кожу внутренней стороны бедер, она подоткнула под себя то, что осталось от рубашки. То ли Ариадне не понравилось, что у нее на спине кто-то ерзает, то ли у кобылы и вправду оказался скверный характер, но только Ариадна вдруг взметнула задние ноги и скинула наездницу в лужу. Почва, к счастью, оказалась достаточно мягкой, так что Рейлин отделалась легким ушибом, но вонь от лужи, в которую она упала, оказалась такой, что лишь пустой желудок уберег девушку от очередного приступа рвоты. Рейлин сидела посреди грязной лужи и плакала.

— Зачем я оставила твои берега, милая Англия! — в приступе отчаяния воскликнула она и зарыдала в полный голос.

Ариадна, словно решив посочувствовать несчастной, подошла к хозяйке и тронула губами ее волосы, но теперь Рейлин не желала принимать от строптивицы никаких извинений.

— Уходи от меня, бесстыжее создание! — сквозь слезы выкрикнула она. — Чтобы тебя в плуг запрягли!