Рейлин посмотрела на небо, пытаясь понять, где находится. Прожив большую часть жизни в Лондоне, среди домов и зелени, она так и не научилась ориентироваться по луне и звездам, хотя отец пытался давать ей уроки астрономии. Ей вдруг стало так одиноко и страшно одной, что даже захотелось плакать, но ухнувшая поблизости сова напомнила беглянке о необходимости соблюдать осторожность.

Только теперь Рейлин поняла, что заблудилась, и, возможно, ее окружают дикие звери. Наверняка здесь водились и хищники в человеческом облике. Если Джеффри и впрямь невиновен в убийстве Нелл, то настоящий убийца может находиться где-то рядом.

С другой стороны, если ее муж все же убил Нелл в приступе ярости, то побег из усадьбы все равно ничего не решал. Она не сможет убежать от Джеффри; еще меньше шансов, что ей удастся убежать от себя, от своего представления о нем. Вот где крылось самое страшное вероломство! Джеффри представлялся ей прекрасным рыцарем: благородным, щедрым, мужественным и великодушным. Неужели она обманулась так жестоко? Сейчас посреди темного и угрюмого леса все виделось ей в мрачном свете, и сказочный принц легко превращался в жестокого злодея. И все же сердце Рейлин отказывалось верить в худшее.

И вновь кровавая сцена в конюшне встала перед ее глазами. Рейлин почувствовала приступ тошноты. Рвотные позывы были настолько сильны, что ей пришлось встать на четвереньки. Только тут она поняла, что почва под ней топкая и ненадежная. Сырость пробирала до костей. Оставаться здесь на ночь было нельзя, если она не хочет заболеть и умереть. Оставалось решить, в каком направлении двигаться.

Рейлин выпрямилась и, прислонившись к стволу дерева, стала осматривать окрестности. Со всех сторон ее окружал лес. Она прошла несколько шагов вправо, но в замешательстве остановилась, справедливо полагая, что плутать в лесу ночью, не зная дороги, так же опасно, как спать на мокрой кочке. От Оукли вело две дороги: одна — в Чарлстон, другая — в Хартейвен. Если она отправится в Хартейвен, то может рассчитывать на доброту и понимание своих родственников со стороны мужа. Брендон и Хетти были людьми состоятельными, так что смогли бы содержать ее какое-то время, хотя просить у Брендона защиты от его родного брата — означало поставить его семью в весьма затруднительное положение.

В Чарлстоне ей пришлось бы полагаться лишь на собственные силы. Скорее всего ее даже станут осуждать за то, что она бросила мужа и дом — таков удел непослушных и неуживчивых жен. И все же последний вариант Рейлин сочла более предпочтительным, чем жизнь в семействе, которое она еще недавно с гордостью называла своим.

Наконец, приняв окончательное решение, Рейлин повернула на восток. По крайней мере она полагала, что идет туда. Там по ее представлениям должен был находиться Чарлстон. Она шла вперед, всякий раз осторожно пробуя ногой грунт: под ногами чавкала болотная жижа, грозившая поглотить ее.

Двигаясь, Рейлин уже не испытывала такого сильного холода, зато появилась боль в ногах: туфельки на тонкой подошве не предназначались для такого рода прогулок и за несколько часов ходьбы по бездорожью размокли. Мышцы ныли невыносимо, подошвы горели огнем, но Рейлин героически шла и шла вперед.

Увы, боль в ногах не была единственным источником неприятностей. В дремучем лесу, изобилующем колючими кустарниками, не так легко передвигаться в платье с оборочками. Колючки цеплялись за ткань, царапали руки. Стараясь защитить лицо, Рейлин отводила ветви руками, и пальцы ее уже давно кровоточили. Корни, невидимые в темноте, заставляли ее спотыкаться и падать. С каждым разом все больше воли требовалось, чтобы вставать и продолжать путь, но у Рейлин хватило благоразумия понять: ее единственное спасение в том, чтобы выйти на дорогу и найти ближайшее жилье. Впрочем, могло случиться и так, что она погибнет от изнеможения и голода где-то посреди леса, и пройдут недели, а может, месяцы, прежде чем кто-нибудь наткнется на ее останки.

Взглянув на небо, Рейлин поняла, что уже полчаса, а может, и дольше она двигалась в неверном направлении: луна оказалась слева от нее.

Слезы отчаяния заволокли ее глаза. Лес все больше полнился странными звуками: то, что раньше казалось тихой прелюдией, превратилось в громкую симфонию с той лишь разницей, что эта мелодия была чужда человеческому уху. Рейлин не только сбилась с пути, она, очевидно, все дальше уходила в болото. Почва выскальзывала из-под ее ног с громким чавканьем. Вокруг стало намного теплее, но и насекомых заметно прибавилось. Рейлин знала, что в этих местах водятся змеи, в том числе и ядовитые.

Словно подтверждая ее мысли, из-под коряги выползла змея. Рейлин с визгом отшвырнула ее ногой в лужу и, сотрясаясь всем телом, начала истерично рыдать.

Когда слезы иссякли, она почувствовала себя слишком слабой, чтобы продолжать путь. Как раз в этот момент под ближайшим кустом показалась еще одна змея и тут же исчезла во тьме. Рейли не долго думая полезла на ближайшее дерево. Страх придал ей сил, и она сумела взобраться довольно высоко в надежде, что это позволит ей чувствовать себя в относительной безопасности. С ветки она могла получше рассмотреть территорию, которую только что покинула. Луна скрылась за облаками, стало еще темнее, но и в призрачном свете звезд Рейлин могла разглядеть движение под деревом, на котором сидела.

Решив не слезать с дерева до рассвета, она прислонилась к шероховатой коре ствола и закрыла глаза. Положение ее было слишком трагическим, чтобы думать о сне, ей просто надо было немного отдохнуть.

Не успела Рейлин устроиться поуютнее, как что-то мелькнуло перед ее глазами, и она в ужасе вжалась в ствол. Мимо пролетела летучая мышь. Не в силах больше плакать, Рейлин лишь молча принялась молиться о том, чтобы Бог дал ей дожить до утра.

Джеффри не успел отойти далеко, когда заметил явные указания на то, что жена его все же пошла по направлению к болотам. Вскоре он подошел к месту, где она свернула, однако при этом ее положение ничуть не улучшилось: она продолжала двигаться к топям.

С восходом солнца значительно потеплело, температура неуклонно ползла вверх. Москиты и гнус плотной тучей окружали Джеффри и его коня. Принц раздраженно фыркал, но, повинуясь хозяину, продолжал путь.

В детстве Брендон и Джеффри вдвоем нередко наведывались на болота и успели неплохо узнать их. Джеффри слишком хорошо понимал, что болота, словно живое существо, не любят допускать к себе посторонних и те, кто подходит к ним без должного уважения и опаски, могут поплатиться здоровьем, а иногда и жизнью. Но братьям топи раскрывали свои тайны: они знали места, где лучше всего клевала рыба, где было много дичи, а заодно познакомились и с обитавшими на болотах представителями человеческой породы, по той или иной причине предпочитавшими жить отшельниками.

Когда Джеффри остановил коня возле деревянной хижины, которую живший в ней старик, именовавший себя Рыжим Питом, называл домом, вид жилища был таким, как будто там давно никто не живет. Однако это было не так — Пит и его немногочисленные соседи не без оснований не любили непрошеных гостей и предпочитали не лезть на глаза до тех пор, пока не убеждались, что им ничто не угрожает.