— Что ж, они получили королевское благословение, так что к ним не придерешься. Я и не думал, что Сеймур в таком фаворе у короля. И, если задуматься, их союз может оказаться нам на руку. Вспомни о предложении адмирала. — Он поглядывает в мою сторону. — Пусть все уляжется, и тогда я пересмотрю свое решение. В конце концов, королева лучше кого бы то ни было годится на роль опекунши.

Я смутно осознаю, что разговор касается меня. Неужели адмирал предложил, чтобы я погостила у королевы в Челси? Если бы это было так и мои родители дали бы согласие, я стала бы самой счастливой девочкой на свете.

Челси, август 1547 года.

Сегодня мы ужинаем в компании милорда и леди Дорсет. Том был прав. Не успели мы объявить о нашей свадьбе, как милорд со всех ног бросился к нам с просьбой принять его дочь под нашу опеку. Он сам нас просит! И вот мы все сидим в гостиной, пьем пряное вино и обсуждаем условия сделки. Том полон воодушевления.

— Только вчера, — рассказывает он его светлости, — епископ Бейл, к мнению которого прислушивается король, сообщил мне по секрету, что он убежден: именно вашу дочь, леди Джейн, его величество желал бы взять в жены.

— А у самого короля вы спрашивали? — интересуется Дорсет.

В его глазах ясно читаются алчность и честолюбие. На мгновение я задумываюсь, куда это все нас заведет и стоит ли вообще ввязываться в столь хлопотное дело.

— Нет, но, как я уже сказал, я пользуюсь доверием тех, кто спрашивал, — витиевато ответствует Том. — Не бойтесь, милорд, его величество последует моему совету. Ему не по нраву невеста-католичка, которую ему навязывают. Обещаю, что будущий брачный союз Джейн вас полностью устроит, если вы пришлете ее к нам и назначите меня ее законным опекуном. Тогда я буду волен действовать в отношении нее по своей инициативе. А ее величество будет вашей дочери как мать.

— И с великим удовольствием, — улыбаюсь я. — Джейн — чудесное дитя. И если я смогу сделать ее хоть ненадолго счастливой, то мне будет проще смириться со своим участием в этой затее.

— Значит, вы готовы принять ее под свою опеку? — осторожно переспрашивает Дорсет, хотя едва может скрыть, как ему не терпится поскорее заключить это соглашение, которое сделает Тома законным опекуном Джейн, с правом распоряжаться всеми землями и доходом, которые она унаследует в случае смерти отца. Наверняка в мыслях он занят лихорадочными подсчетами.

— Да, готов, — говорит Том. — Назовите вашу цену.

— Две тысячи фунтов, — сразу говорит Дорсет, ни секунды не думая. — При условии, что вы устроите брак Джейн с королем и ни с кем другим.

Том притворяется, что поражен, хотя мы предполагали, что примерно такую сумму он и попросит.

— Крупная сумма, милорд.

— Но, поверьте, достойное вложение, которое пойдет во благо всем нам и нашему королевству.

— Воистину, — соглашается Том. — Скажем, пятьсот фунтов в рассрочку, пятьсот фунтов на помолвку Джейн, а остальное на ее свадьбу?

— По рукам, — говорит Дорсет, как будто речь идет о земельной сделке, а не о сумме, которую ему готовы уплатить за его дочь.

— Могу я предложить, чтобы Джейн переехала к нам после Рождества? — спрашиваю я.

— Тогда у нас будет время приготовить для нее новый гардероб, — отвечает леди Дорсет, явно довольная сделкой.

— Я уверена, что вам тяжело будет расстаться с ней, она еще так мала, — говорю я из чистой любезности, ведь я знаю, какой суровой бывает леди Дорсет со своей дочерью, — так что, пожалуйста, приезжайте навестить ее в любое время, когда захотите.

— Ваше величество очень добры, — отвечает маркиза, но у меня такое ощущение, что это я, а не мать Джейн, тревожусь об их предстоящей разлуке.

Добрейший брат милорда, герцог Сомерсет, по-прежнему гневается на него, факт остается фактом. И у него есть еще большие причины для гнева, о которых он пока не знает. Тем не менее нужно поддерживать видимость семейного согласия, ибо открытый разрыв способен подорвать политическое положение Сеймуров. И посему регент пригласил нас на совместную прогулку по Стрэнду, дабы осмотреть здание «Канцлерских Иннов», которое его светлость — несомненно, по требованию своей жены, самовлюбленной светской львицы, — планирует превратить в собственную резиденцию под названием Сомерсет-хаус.

Выйдя из кареты в три часа, мы оказываемся в том месте, где Стрэнд вливается во Флит-стрит. В этой части города расположены особняки многих лордов и епископов, с садами, спускающимися к Темзе. Среди них находится лечебница Савой, ветхая и запущенная, прибежище нищих и бедняков. Стрэнд всегда запружен людьми, пробирающимися между Сити и Вестминстером, и наши слуги расчищают нам путь, расталкивая прохожих по сторонам.

Снаружи Сомерсет-хаус облеплен каменщиками, плотниками и малярами, но внутри почти безлюден. Мы пробираемся через пыльные комнаты в завалах строительного мусора. Я приподнимаю юбки, дабы не замарать подол. Нед — как Том зовет своего брата — сокрушается, что король без воодушевления отзывается о французской невесте, которую ему прочат.

— Сегодня утром, во время заседания совета, его величество просто заснул, хотя ему отлично известно, что его долг — внимательно слушать и учиться управлять королевством. Только когда подняли вопрос о женитьбе, он проснулся. А когда мы стали расхваливать ему достоинства принцессы Елизаветы, он прервал нас и поинтересовался, богата ли она, потому что он хочет, по его словам, чтобы жена была красиво одета и носила драгоценности.

Мы смеемся. Недаром Эдуард сын своего отца.

— Разве это не самое главное в браке? — замечает Том.

Нед хмурится:

— Безусловно, но все-таки считается хорошим тоном делать вид, что это еще не все. Что нас удивило, так это прямолинейность сего заявления при всей его серьезности. Большинство лордов едва могли сдержать смех. Ну я-то, конечно, заверил его, что принцесса принесет богатое приданое — мы как раз сейчас ведем переговоры по этому вопросу. И я подчеркнул, что важнейшим преимуществом, которое принесет этот брак, для него самого и для королевства будет продолжительная дружба с Францией.

— И наверное, он это все проглотил? — фыркает Том. — Что ж, бывает, что и жук свистит, и бык летает.

Нед бросает на него уничтожающий взгляд:

— Нам нужна Франция прямо сейчас. А король все болтал, как ему не по душе религия принцессы и что французам нужно дать понять, что он собирается обратить ее в истинную веру. Якобы он, как глава англиканской церкви, не может жениться на еретичке.

На лице Тома отражается сдержанное удовольствие.

Что ж, отличная работа, ваше величество, думаю я. Невеста для вас у нас наготове.

Нед продолжает ворчать, пока мы бредем по разбитым булыжникам церковного двора.

— Тогда хитроумный лорд Уорвик сказал, что его величество обязательно переубедит ее, но его величество почуял насмешку в его голосе и посмотрел на него с осуждением. Но я знаю, чего на самом деле хочет мальчишка, он мне признавался задолго до того, как пошли разговоры об этом новом браке.