тот же магический огонь, но он просто сказал Гельмуту, что не чувствует с ним такой связи. Это было не так уж и плохо. Дружба, которая у них была, сформировалась естественным путем. Он не чувствовал особой связи ни с одним человеком.

То, как Таня вела себя по отношению к Эндрю, говорило о том, что ей не нравится испытывать эти чувства. Миф или не миф, но драконы выросли на этих легендах.

— Так ты хочешь сказать, что когда дракон чувствует угрозу со стороны человека, он ведет себя вот так, — я указал большим пальцем назад, в ту сторону, куда улетела Тания. — Ты говоришь об этой связи?

— Она попытается убить его, или он должен попытаться укротитить ее. Мой отец называл ересью все, что рассказал деду тот дракон. Другие драконы из колонии попытались убить человека, потому что верили, что человек заколдовал дракона, но дракон сразился со всеми, защищая человека. Он бы умер за этого человека, не раздумывая. Поэтому они с человеком ушли, и с тех пор их никто никогда не видел.

— Он сказал тебе, что рассказывал тот дракон?

— Немного.

— Эмануэль? — взмолился я о продолжении.

— Он сказал, что после укрощения дракон будет бунтовать еще больше, но он не сможет убить человека. Это уже будет невозможно.

— Невозможно? — хором переспросили все мы.

— Словно некая магия защищает человека от дракона, которого он приручил. Она меняется, а вместе с ней и сам дракон, и после этого он ведет себя неестественно.

— В каком смысле «неестественно»?

Эмануэль вздохнул. Его расстраивало, что его не понимают. Гельмут научил его говорить на английском несколько лет назад, и хотя его словарный запас рос с каждым днем, ему все еще было трудно что-то объяснять.

— Вместо того, чтобы сражаться с человеком до последнего вдоха, дракон готов умереть за своего всадника. Это противоестественно, Альберт.

Я понял, о чем он говорит. Почему Роб не рассказывал мне об этом? Если все драконы выросли на этой истории, почему он не поделился со мной столь ценной информацией?

Я сделал себе мысленную пометку спросить его.

Я предположил, что наша дружба с Робом тоже возникла естественным путем, поскольку я не разделял его дар кислоты. У меня вообще не было дара, но это не помешало мне приручить дракона.

Он все еще был диким во многих отношениях, из-за чего мне приходится регулярно избивать его. Этим, однако, он поделился со мной только через год после знакомства.

Удивительно, насколько они бывают похожи на нас в некоторых отношениях. Хорошая книга научила нас наказывать детей, пока они маленькие и не понимают слов. Драконов же, судя по всему, это касается и во взрослом возрасте. Хорошая взбучка удерживает их темную и зловещую сторону.

Мне невыносимо причинять ему боль, но он сам умоляет меня об этом, едва почувствовав, как подкрадывается тьма.

Я боялся этого каждый раз и знал, что скоро это повторится.

Мои люди знали, что после этого мне нужно несколько дней просто побыть одному, пока Роб выздоравливает.

Это тоже не были обычные избиения. Это было такое же зло, как и некоторые Хроматические драконы, но Роб клялся, что только это помогает ему.

А теперь еще и это.

Если Лунный Удар так сильна благодаря связи, то эта связь должна стать законом. Нужно запретить всем вставать на пути человека и дракона.

Я пошел искать Эндрю, чтобы поговорить с ним.

Он понятия не имеет, как ему повезло.

Тания — один из самых интересных драконов на свете. Она может навязать свою волю кого угодно. С таким союзником, с таким защитником…

— Можно тебя на пару слов? — я застал его за мытьем посуды.

— Если это из-за того дракона, забудь об этом.

— Какого дракона? — спросила Исси.

— Эмануэль рассказал нам об особой связи между человеком и драконом.

Она закатила глаза.

— Это миф, Альберт.

— Не по словам его деда, который видел это своими глазами.

Ее глаза расширились.

— Что?

— Он только что сказал нам об этом, и он думает, что причина, по которой Тания так ведет себя с Эндрю, заключается в этой связи.

Исси посмотрела на Эндрю.

— Не смотри на меня так. Я не хочу дракона. Я согласнн с Эмануэлем. Не обижайся, Ал, но это неестественно.

— Эй, дружба с Робом — одна из лучших вещей, которые когда-либо случались со мной. Он не мой питомец, Эндрю, и я не его раб.

— Связь действительно существует? — Исси все еще казалась шокированной.

Я кивнул.

— Так ты тоже выросла на подобных легендах?

— Их рассказывали скорее как предупреждение. Эти узы против нашей природы, Ал. Драконы должны быть свободными.

— Да, и все же Металлических всегда тянет к людям.

Она улыбнулась.

— Потому что мы знаем, насколько вы хрупкие.

Мы с Эндрю рассмеялись.

— Если связь настоящая, для этого есть причина, Исси.

Эндрю вздохнул.

— Я не могу владеть драконом, Ал.

— Ты и не будешь ей владеть, идиот. Отношения должны быть взаимными.

— Взаимными, — засмеялся он. — Я и Тания. Она откровенно враждебна, когда дело касается меня, постоянно обнюхивает, это ужасно.

Он скривился от отвращения.

— Ну, может быть, от тебя воняет.

— Я мылся сегодня утром. У нее серьезные проблемы с доверием.

— Мы все это знаем, — сказала Исси.

— И она может говорить по-английски, — добавил Эндрю.

— Что? — хором спросили я и Исси.

— Она определенно заговорила сегодня днем.

— Она говорила по-английски?

— Да. Так что кто тут еще хранит секреты.

Я фыркнул и вернулся, чтобы спросить Эмануэля о том, что узнал от Эндрю, но дракона нигде не было видно.

***

В ту ночь я сделал запись в своем дневнике. О связи между драконами и людьми. Я бы все отдал, чтобы встретиться с теми двумя,