Олга четко, хотя и несколько нервно исполнила распоряжение. То ли я смотрел на нее иным взглядом, то ли длительное пребывание в восстановительной капсуле пошло ей на пользу, но девушка преобразилась внешне. Цвет лица радовал здоровым румянцем; несколько отросшие волосы, не скрытые косынкой, в беспорядке живописно разметались на голове; обозначившиеся брови вдумчиво хмурились, а пухлую нижнюю губку она периодически задумчиво покусывала, готовясь к встрече со мной. Представляю, чего она ожидает после своего оскорбительного выкрика, но реальность наверняка потрясет ее больше, чем любое воображаемое наказание…

Быстро собравшись, землянка, подхватив горшок с уже раздражающим меня цветком, последовала за врачом, которому я поручил проводить ее на неймарскую территорию. Ко мне Олга входила с очевидным напряжением, явно настраиваясь на худшее, а я внезапно застыл, чувствуя, как сметающей волной накатывают собственнические инстинкты и бешеный восторг от самого факта ее присутствия рядом. А также приходит осознание, что я не знаю, как начать этот разговор.

– Приветствую. – Олга настороженно застыла возле двери, бросив скупой взгляд вглубь уже печально известной ей комнаты. – Готова приступить к работе.

– Входите, – четко и максимально холодно распорядился я, указывая на одно из кресел, понимая, что резкая смена моего поведения ее напугает.

Олга, как-то тревожно озираясь и продолжая сжимать в руках горшок с также настороженно замершей гирденцией, подошла к креслу, устраиваясь напротив меня.

Чувствуя себя идущим по кромке кратера пробудившегося вулкана, осторожно начал:

– Вы – штатный прогнозист моего экипажа…

– До следующей переброски, – нервно вставила она.

– Мм… – Надо уже сообщить ей, что навсегда. – Вопрос тут в другом: вы понимаете, что перед вами капитан этого корабля, а также глава ведомства? И вы обязаны исполнять мои приказы и распоряжения?

Олга сразу уперлась взглядом в свои колени, напряженно ожидая моих разъяснений.

– Э-э-э… в большинстве случаев это касается профессиональных вопросов, но бывают в моей рабочей практике и более личные ситуации. – Землянка как-то сгорбилась, склонившись ниже к растению. – К примеру, ваше недопустимое поведение по отношению к собственному руководителю. Вы понимаете, что заслуживаете немедленной отправки домой, лишения лицензии и, как следствие, права заниматься профессиональной деятельностью?

В ответ Олга неожиданно резко вскинула голову и бросила на меня какой-то даже вызывающий взгляд. Но почти сразу отвела глаза куда-то в сторону, взволновав меня, заставив незаметно впиться когтями в обшивку кресла в надежде вернуть исчезающий самоконтроль. Очень тяжело было видеть ее совсем рядом и сдерживаться.

– В тот момент я была очень напугана, – наконец выдавила она и явно через силу добавила: – Извиняюсь…

– Собственно, ваши извинения мне не нужны, я хотел уведомить вас о принятом в связи с этим событием решении, – максимально выдержанно сообщил ей. – У вас есть два дня, чтобы, не отвлекаясь от рабочего процесса, собраться и переехать в мои апартаменты.

Шокированно дернувшись, дейрана уставилась на меня недоверчивым потрясенным взглядом.

– Вы… у вас есть чувство юмора. Как-то не ожидала… Это ведь шутка? – залепетала она, с трудом выдыхая слова.

– Нет! – резко отрубил я. – Подобные разговоры для меня не обязательны – я не привык давать объяснения своим поступкам.

– Но… мне без объяснений никак, – бледнея на глазах, прошептала землянка. – Вы же не можете взять и вот так просто заставить меня это сделать!

Осознав, что, очевидно, был излишне прямолинеен и все же напугал свою дейрану, понял, что в моих навыках общение с небезразличными мне женщинами – явно не на первом месте. Пугать Олгу мне хотелось меньше всего, но взять и вот так сообщить ей, что мы отныне семья, я тоже не мог. Поэтому пытался действовать в рамках того, что, на мой взгляд, она от меня могла ожидать.

– Вы это серьезно! – между тем, вскочив, почти закричала она.

– Сядьте! И успокойтесь! – резко приказал я. Что-то непривычно резка она для вечно запинающейся Олги. – Да, абсолютно серьезно!

Землянка ошеломленно плюхнулась в кресло, трясущимися руками поставив горшок с питомцем на стол перед собой, и обхватила ладонями голову. Ее непонимающий взгляд не отрывался от моего лица.

– В чем причина? Это такое наказание за оскорбление? Вы не лишаете меня лицензии, но вынуждаете жить с вами? Не понимаю! Откуда такое дикое решение?! – Олга в отчаянии смотрела на меня. – У меня ощущение, что я отключилась в одном мире, а пришла в себя – в параллельной реальности. Этого же не может быть на самом деле!

И вдруг ее осенила какая-то мысль. Судорожно выдохнув и сосредоточенно впившись в меня взглядом, она медленно процедила вопрос:

– Причина в оскорблении или… в чем-то другом?

– В другом, – откровенно ответил я, еле сдерживая в себе желание подскочить к ней и прижать к себе, чтобы успокоить. – За оскорбление я бы лишил вас лицензии и высадил на ближайшей базе.

– В чем причина? – Вопрос выкрикнут с остервенением. – Все дело в той проклятой капсуле? В эниаре?

– Да. – Сохранять ледяной тон мне стоило невероятнейших усилий. Кресло придется выбросить. – Как он попал в вас?

– Объясните же мне все! Я требую! – Дейнара резко хлопнула ладонью по ручке кресла. – Меня Крейван принудил. Моей вины, как и согласия на участие в этом, не было. Он мне его в рану впрыснул под угрозой сжигания сознания, когда увидел у меня капсулу.

Под конец фразы она немного сникла и, откинувшись головой на спинку кресла, замерла, уставившись на меня неподвижным взглядом, явно ожидая разъяснений. Отчитываться перед кем-то было крайне непривычно, поэтому я начал издалека, не зная, смогу ли объяснить ей все аспекты сложившейся ситуации.

– Мы – иная раса, и у нас есть свои… э-э-э… условности для процесса создания пар. – На последнем слове Олга резко вздрогнула. – Вы, земляне, привыкли потреблять все – от ресурсов до возможностей собственного организма, в итоге истощая все, за что ни возьметесь. А использовать то, что неистощимо, для вас почему-то проблематично и трудоемко. Это касается даже возможностей собственного разума. Вы используете только жизненно необходимое, оставляя прочие функциональные зоны мозга законсервированными. А только полноценное функционирование разума и сознания позволяет всегда находить гармонию в любой жизненной ситуации. Тогда все проще и сложнее одновременно. Многое из того, что вы сейчас с трудом осуществляете, или где действуете по наитию, стало бы для вас очевидно и легко решаемо, но сразу возросла бы и ответственность за собственные деяния. Нельзя поступать легкомысленно и безответственно, нарушая существующие законы мироздания. Но вернемся к частному случаю. Выбор пары у вас – это процесс сугубо интуитивный, эмоционально-субъективный и поразительно поверхностный. Отсюда столько негармоничных союзов. И это при том, что в головном мозге существует специальный сектор, отвечающий за выбор оптимальной пары.