С весны 1916 г. курс правительства на приоритетное развитие казенного оборонного сектора приобретает практическую направленность. Военное ведомство направляет в Совет министров представления о строительстве автомобильного, патронного, 5 снаряжательных, машиностроительного и ряда других заводов, МТиП ходатайствует о выделении средств на сооружение завода ферросплавов и т. д. Реализация этих планов, помимо объективных причин, затруднялась отсутствием единой программы действий: каждое ведомство и управление (артиллерийское, военно-техническое, морское, горное и т. п.) решали собственные задачи. Их интересы в какой-то мере объединялись лишь необходимостью аппаратных согласований, проведением программ через законодательные, финансовые и контрольные учреждения.

Наиболее широкую программу строительства казенных военных заводов представило ГАУ. Маниковский в известном докладе военному министру 20 октября 1916 г. предложил начать сооружение 37 новых заводов. Доклад интересен тем, что в нем в обобщенном виде представлены все pro и contra этой политики. В нем прямо указывалось, что главная причина недостаточного снабжения армии вооружением и боеприпасами неразвитость российской промышленности. Именно поэтому пришлось прибегнуть к крайней мере к заказам за границей, хотя поступления оттуда, как констатировал автор, «в самое горячее время были ничтожны». Война должна кончиться, и потому, убеждал он, надо принимать меры для развития собственной промышленности.

Без полной самостоятельности в этом отношении «трудно остаться Великой Державой». И он предлагал для каждого вида производства организовывать отдельные группы предприятий, ядро которых составили бы казенные заводы. Именно с их помощью технической, организационной, консультативной должна в чрезвычайных обстоятельствах развертываться мобилизация промышленности. По такому пути, ссылался автор на опыт союзников, шла организация военной промышленности в Англии, «этой классической стране свободной промышленности», где Министерством снабжения именно в военные годы были сооружены 18 арсеналов и состояло в его ведении 32 снарядных завода. И при грядущей послевоенной демилитаризации экономики, считал он, важно сохранить твердый костяк казенных заводов, что «даст возможность развить какую угодно мускулатуру частной промышленности, ускорить мобилизацию всей отечественной промышленности». Отстаивая свой план укрепления казенного сектора, начальник ГАУ фактически повторил все основные традиционные доводы в его пользу: возможность регулирования цен на военные заказы по его мнению, цены на казенных заводах ниже, чем у «частников», становление и поддержание военного производства в мирное время, более широкие возможности для предотвращения забастовок и т. п. Но вот насколько реализация этой программы возможна при существующем уровне развития российской промышленности в целом, особенно в производстве станков и оборудования (сам автор на заседании Особого совещания еще 7 мая 1916 г. заявил, что, по его мнению, частная промышленность «достигла своего предела»), этой проблемы глава ГАУ почти не касался.

В обоснование своего плана он попытался сыграть на предвидении ближайшего послевоенного будущего. «Не подлежит никакому сомнению, писал он, что тотчас же по окончании войны начнется общая экономическая борьба, и эта борьба будет беспощадна. Если мы не будем готовы к ней, то могучая техника и наших друзей, и наших врагов раздавит нашу все еще слабую технику». Сразу после окончания войны потребуются колоссальные ассигнования на культурные потребности государства, жестко урезавшиеся в предвоенные и особенно в военные годы, и тогда поздно будет начинать реализацию предложенных мер. В этом случае, считал он, «в новой войне (а что она будет “не за горами” автор доклада был уверен) Россия окажется отставшей от своих будущих противников еще в большей степени, чем теперь…» Заключение автора было весьма императивно — «необходимо приступить к реализации программы военно-заводского строительства немедленно».

На эти предложения Особое совещание, в котором уже зрели проекты послевоенной демилитаризации промышленности, отреагировало вяло. Только В.И. Гурко заметил, что к послевоенному будущему надо готовиться сейчас. А вскоре, на заседании 1 февраля 1917 г., новый военный министр М.А. Беляев (3.01–28.02.1917 г.) заявил, что вообще всякое новое строительство заводов, сроки готовности которых выходят за временные рамки текущей войны, невозможно. Тем не менее к концу февраля имелась санкция Совета министров и законодательных палат на строительство 17 казенных заводов общей стоимостью более 470 млн. руб. Правда, в числе их были и предприятия, разрешение на сооружение которых было получено еще до войны.

Вполне определившиеся настроения в правительственной политике по расширению и укреплению базы военного производства за счет строительства новых казенных предприятий, ограничению выдачи заказов общественным организациям, несомненно, добавили «перца» в обострявшиеся отношения между правящими верхами и буржуазией. На съездах военно-промышленных комитетов звучали призывы к борьбе с этими тенденциями. Особенно активно в этом плане выступали лидеры Совета съездов представителей металлообрабатывающей промышленности — влиятельной предпринимательской организации, оформившейся в феврале 1916 г. и имевшей своего представителя в Особом Совещании. Уже на учредительном съезде Совет назвал «пагубной» политику правительства по расширению существующих и строительству новых казенных предприятий, ведущей к «сокращению в будущем деятельности частных заводов». 13 июля и 31 августа металлозаводчики направили в Совет министров специальные записки, в которых вновь доказывалось, что путь насаждения новых казенных заводов, на который вступает Военное ведомство, представляется «в высшей степени опасным», что это негативно скажется и на развитии частной промышленности, и на финансовых интересах казны, и на обороне государства. Особое совещание не поддержало предпринимателей. Совещание глав ведущих министров 8 сентября 1916 г. приняло решение: «Признать, согласно с мнением военного министра, заявленные в записке предположения не отвечающими точке зрения правительства, а потому не подлежащими осуществлению».

Курс на огосударствление военного сектора экономики сохранялся, но условия его реализации становились все более проблематичными.

Наконец, важным направлением в деятельности Особого совещания, первоначально прямо не оговоренным в «Положении», было обеспечение предприятий, работавших на оборону, рабочей силой и создание для них особых условий и режима работы. Эту задачу военное ведомство пыталось решить путем милитаризации прежде всего казенных военных заводов. Причем «милитаризация» рассматривалась им не только и даже не столько как перевод промышленности на военное производство, а скорее как перевод ее в режим военного положения со всеми вытекающими из этого последствиями. Уже 29 июля 1914 г. Военное министерство внесло в Совет министров предложение о переводе «казенных заводов, изготовляющих предметы, необходимые для обороны государства, на особое положение», которым предусматривалось закрепление за предприятиями рабочих, терявших под угрозой репрессивных кар право на переходы. Совет министров в принципе согласился с проектом, но пока признал его несвоевременным, учитывая опасность протестного стачечного движения. Были приняты акты более общего порядка: законы 4 сентября и 17 октября давали право военным властям привлекать к работе на оборону частные предприятия и предпринимать меры по контролю над выполнением ими заказов. Однако в целом первые попытки милитаризации промышленности, предпринятые военным ведомством, оказались малоуспешны.