Когда переговоры стали достоянием гласности, арабские страны заявили протест: Федеративная Республика нарушает нейтралитет в арабо-израильском конфликте. Арабы ответят бойкотом немецких товаров. А в Израиле раздавались голоса: не давать немцам возможности заплатить деньгами за кровь, пролитую нацистами. Протестовали и в самой Федеративной Республике. Прижимистый, как всегда, министр финансов Шефер заявил, что у страны, выплачивающей репарации, нет средств для помощи Израилю. Его поддержали многие немецкие промышленники и банкиры.

Канцлер был непреклонен. Он говорил, что массовое истребление евреев навлекло на немцев презрение всего мира. Правительство обязано ликвидировать возникшую ненависть. Материальная помощь — один из показателей стремления немцев искупить прошлую вину.

В маленьком голландском городке Вассенарре близ Гааги начались переговоры немцев с израильтянами. Они носили полуконспиративный характер. Опасались покушений и на немецкую, и на еврейскую делегации. Правительство Израиля потребовало в качестве возмещения шесть миллиардов марок. ФРГ выделить такую сумму не могла.

Переговоры в Голландии затягивались. Наконец договорились: Федеративная Республика выплачивает Израилю три миллиарда марок деньгами и товарами и пятьсот миллионов марок пострадавшим евреям, проживавшим вне Израиля. В счет платежей еврейскому государству передавались 60 пассажирских и 41 грузовое судно, 4 танкера, плавучий док, сталелитейный и медеплавильный заводы.

Местом подписания соглашения избрали Люксембург. Держали его в секрете до последнего момента. Многие израильские организации продолжали протестовать против принятия денег от немцев, грозили сорвать договоренность. В Люксембург с большими предосторожностями прибыли министр иностранных дел Израиля Шарет и Наум Гольдман. Аденауэр решил сам подписать соглашение. Объявили, что церемония произойдет в актовом зале школы в 10 часов утра 10 сентября 1952 года. Провели же ее в здании ратуши в 8 часов утра в присутствии лишь заранее отобранных лиц. Аденауэр вспоминал, что, ставя подпись, он подумал о еврее Хайнемане, который в тяжкое для него время, при нацистах, дал ему десять тысяч марок и уберег от голода и нищеты.

Соглашение нашло положительный отклик у общественности западных стран. Бундестаг ратифицировал его голосами депутатов всех фракций, кроме одной — против голосовали коммунисты.

Аденауэр гордился тем, что стал инициатором акции помощи евреям. Считал ее одним из своих крупнейших политических достижений. Постепенно и в Израиле к нему стали относиться по-иному, поверили в искренность немецкого канцлера, который и сам пострадал от нацистов. Позднее Аденауэра посетил израильский посол и передал ему дар своего правительства: портрет канцлера, написанный известным еврейским художником. При вручении подарка посол сказал Аденауэру много теплых слов.

…На Петерсберге шли трудные переговоры. Обсуждался вопрос об отмене Оккупационного статута и замене его Германским (Общим) договором, по которому Федеративная Республика вступила бы в равноправные отношения с западными странами. Аденауэр рассмотрел представленный Верховными комиссарами проект, признал его совершенно неудовлетворительным и начал пункт за пунктом улучшать с точки зрения немецких интересов. Настаивал на полной ликвидации оккупационного режима, на преобразовании Верховных комиссаров в послов. Решительно возражал против создания Совета трех послов, как предлагали союзники, против их любого вмешательства во внешнюю политику Федеративной Республики. Требовал, чтобы немцы на равных условиях участвовали в европейских оборонительных мероприятиях, чтобы с них были сняты ограничения в строительстве самолетов и производстве тяжелых вооружений, а также в области ядерных исследований.

На встрече с комиссарами Аденауэр в несвойственной для него манере дал волю эмоциям и заявил, что договор в том виде, как его представили союзники, не подпишет ни одно немецкое правительство. Он попросил не опубликовывать проект, чтобы не вызвать взрыва общественного возмущения. Комиссары согласились.

Во дворце Шаумбург подготовили свой проект Общего договора. Аденауэр понимал, что он неприемлем для союзников, но внес его на рассмотрение, имея в виду использовать в переговорном торге. Макклой, памятуя о высказывании канцлера, заявил от имени комиссаров, что такой договор не подпишет ни одно западное правительство.

Эксперты приступили к сближению проектов. Немцы добивались, чтобы от оккупационного режима не осталось даже следов. Они шли на уступки, но требовали фиксировать их в двусторонних межгосударственных соглашениях, чтобы у союзников не осталось никаких прав, вытекающих из безоговорочной капитуляции Германии. Предусматривалось, что Общий договор определит политическую основу взаимоотношений, а дополнительные договоры — технические и финансовые вопросы, связанные с дислокацией западных войск в Федеративной Республике. Оккупационные расходы предлагалось отменить. Вместо них немцы согласны были добровольно вносить финансовый вклад в общую оборону, то есть оплачивать пребывание западных войск на своей территории, но не оккупационных, а союзных.

26 мая 1952 года в Бонне состоялся торжественный акт. Ачесон, Идеи, Шуман и Аденауэр поставили подписи под Германским договором. По нему Оккупационный статут отменялся. Вместо Верховных комиссаров вводился институт послов. Распускались все органы союзного контроля. Федеративная Республика получила полную свободу во внутренних и внешних делах. Три державы оставляли за собой лишь право брать на себя верховную власть в случае нападения извне, осуществлять свои права в Берлине и вести переговоры с Советским Союзом по общегерманским делам, включая воссоединение и мирный договор.

Выпив по бокалу шампанского, участники подписания отправились в аэропорт, чтобы вылететь в Париж. На аэродроме произошла заминка. У машины, в которой везли багаж вылетавшего с Аденауэром Эккардта, лопнуло колесо и она задерживалась. Шеф печати тянул время, втягивая канцлера в беседы с журналистами. Наконец, он увидел шофера, бегущего к самолету с его чемоданами. Канцлер все понял, ехидно улыбнулся и сказал:

— Ну что ж, господин Эккардт, раз ваш багаж на месте, мировая история может идти дальше.

На следующий день на Кэ д'Орсе в Часовом зале французского Министерства иностранных дел был подписан Договор о создании Европейского оборонительного сообщества (ЕОС). Кроме ФРГ и Франции, его скрепили подписями также министры иностранных дел Италии, Бельгии, Голландии и Люксембурга. Шестерка подписала особый договор с Великобританией, по которому англичане обязались прийти на помощь участникам ЕОС, если кто-либо из них подвергнется агрессии.

Вернулся Аденауэр далеко не триумфатором. Оппозиция дала очередной бой канцлеру. Шумахер заявил, что подписавший договор в Бонне и Париже не может больше называться немцем. Аргументы были прежними: привязывая страну к Западу, Аденауэр лишает ее возможности воссоединения; вступая в ЕОС, открывает путь к ремилитаризации и новому витку конфронтации с Востоком. Социал-демократы широко использовали эти аргументы в печати, вызывая у общественности сомнения в правильности действий канцлера.