— Ох! — вздохнула Конни.

— Но это, по крайней мере, означает, что никто другой не будет летать на нем верхом, и это меня не может не радовать, но потом я чувствую себя виноватым за эту радость, понимаешь?

Конни кивнула, пряча улыбку.

— И не говори, как моя бабушка: «Это всего-то один месяц, Кол!» Полеты с Жаворонком все для меня.

— Не буду, обещаю, — кивнула Конни.

Кол внезапно вспомнил, что Конни тоже нелегко и он не имеет права ей жаловаться.

— Прости, Конни. Жалуюсь тут, а у тебя ведь гораздо больше причин для переживаний!

— Да нет, все в порядке — правда! Полезно слушать о проблемах других людей. Это помогает отвлечься от собственных.

— Ага, — сказал Кол, обняв ее одной рукой, — ты права.

— Э… кхе! — Рэт вернулся и стоял за спиной у Кола. — Я вам не помешал, надеюсь?

— Не-а, — сказал Кол, быстро отодвигаясь от Конни.

— Вот и хорошо, потому что я хочу сообщить Конни, что у меня получилось: я иду плавать с перевертышем — и прямо сейчас!

— Ты с ума сошел! — засмеялась Конни. — Сейчас январь! Только Морские Змеи могут выжить в такой воде!

— Подумаешь, вода холодновата, зато у меня есть шанс понырять вместе с селки! — бросил через плечо Рэт, направляясь к дверям вслед за Джессикой и Арраном.

Следующие несколько дней Рэт в школе не появлялся. Он страдал от переохлаждения, как выразилась его мать. Она так сердилась на него за то, что он отправился купаться в полночь, что никому не разрешала его навещать. Даже Мак не смог ее переубедить, когда привез Кола повидаться с другом.

— Этот ненормальный мальчишка отправился купаться в одних трусах! — Она махнула рукой в сторону комнаты наверху, где лежал в заточении температурящий Рэт. — Конечно, я никого к нему не пущу! Обойдется и без сочувствия, и без винограда! Такой же дрянной негодник, как его папаша! У кальмара и то больше мозгов!

— Ну что ты, Шиван, — перебил ее Мак, — некоторые знакомые мне кальмары очень сообразительны.

Шиван странно на него посмотрела:

— Ты сам чокнутый, Мак Клэмворси. Небось это ты подал ему идею: слышала я, каким образом ты сбежал с середины своей вечеринки.

— Ты же меня знаешь, Шиван, — сказал Мак, подмигивая ей. — Мне нравится жить на грани.

— Ха! — презрительно рассмеялась миссис Рэтклифф, откидывая назад свою рыжую гриву. — Ты, Мак, эту грань давно перешел, но я не хочу, чтобы ты тащил за собой моего сына.

— Да я никакого отношения к его ночному заплыву не имею, клянусь, — поспешно сказал Мак, ударив себя кулаком в грудь. — Кол, скажи ей.

Кол покачал головой:

— Это не он. Это Джессика.

— Так это девчонка виновата, вот оно что! — пропела она. — Погодите, я покажу ему, как бегать за девчонками! Пытался произвести впечатление, не иначе.

— Э… все было не так… — сказал Кол, поняв, что невольно навлек на голову Рэта еще больше неприятностей.

Но миссис Рэтклифф уже разошлась не на шутку и не заметила его попытки поправить ее.

— Не знаю, как еще такой тощий скелет, весь в цыпках, думает произвести впечатление на девочку. Лучше уходите, — сказала она, возвращаясь в дом, — потому что только зря тратите тут время. Не беспокойтесь, я его пинком отправлю в школу, как только он поправится, чтобы встать. В моем доме симулянтов не бывает.

Задержавшись у мотоцикла, чтобы надеть шлемы, Мак с Колом переглянулись и дружно скривились.

— Кажется, дело плохо, а? — сказал Кол.

— Да ну, с ним все будет в порядке, — сказал Мак, застегивая ремешок под подбородком. — Она о нем позаботится, несмотря на весь этот шум и ярость.

— Наверное, — сказал Кол.

Он обернулся, чтобы посмотреть, как продвинулось строительство ветряной электростанции. Шесть высоких белых столбов поднималось в поле, возвышаясь над сосновой рощей позади них, как сорняки-переростки. Подъемный кран маячил над строительной площадкой, возводя последние две вышки, еще лежавшие разобранными на части у его подножия. Эта часть Дартмура скоро станет недоступной для пегасов.

— Почти закончили строить, да?

— Ага, — сказал Мак. — И теперь, когда между Эвелиной и мистером Мастерсоном восстановлены дипломатические отношения, нас пригласили на открытие станции в эти выходные. — Он завел мотор. — Давай, приятель, время не ждет.

Он взобрался на мотоцикл позади отца и обхватил его. Кола слегка отбросило назад, когда мотоцикл рванулся с места. Он смотрел, как вышки скрываются за оградой. Последнее, что он увидел, прежде чем они повернули за угол, были их вытянутые лопасти, взывающие к небу, как сигналы семафора. Хотел бы он знать, указывают ли они путь в будущее или просто машут на прощание, прежде чем люди непоправимо искалечат этот мир, который миллионы лет обеспечивал их существование. Несмотря на свои опасения, он все же надеялся, что ветряная станция станет знаком того, что человечество начинает более бережно относиться к природе, станет тем, с помощью чего Общество сможет доказать существам, которых переманивает на свою сторону Каллерво, что люди способны измениться, но он не был уверен, что этого будет достаточно.

В пятницу утром, за завтраком, Эвелина ворвалась на кухню и швырнула в Мака письмом. Гард, лежавший у камина, вздрогнул и проснулся.

— Смотри! — кричала она. — Они никакого внимания не обратили на мои письма! Они даже не удосужились прийти и еще раз обследовать скалу — и это после всех усилий, которые приложили Гард и Конни, уговаривая каменных духов нам помочь!

Мак отодвинул чашку с кофе и стал читать письмо. Читая, он вскочил, сжав кулак, и смачно выругался.

— Они не станут, — сказал он, дойдя до конца. — Они не смогут!

— О, разумеется, и станут и смогут! — сказала Эвелина, в досаде пиная заднюю дверь.

Конни, наблюдавшая за происходящим, толком не понимая, в чем дело, протянула руку за письмом.

— Можно мне прочитать? — спросила она.

Эвелина и Мак переглянулись.

— Лучше не надо, — сказала Эвелина, выхватывая письмо у Мака и пряча его обратно в конверт.

— Почему?

— Ну, потому что у тебя впереди трудный день: ты ведешь Советников посмотреть на метку. Хватит с тебя беспокойства.

— Но так ведь будет еще хуже! — сказала Конни. — Я буду придумывать себе всякие ужасы, если вы не расскажете мне, что случилось.

— Она права, — сказал Гард. — Лучше расскажите нам, что в этом письме.

— Хорошо, — со вздохом сказала Эвелина, садясь к столу. — Совет хочет, чтобы мы переехали.

— Переехали? — Конни даже рот открыла.

Эвелина кивнула.