– Ну, не убил же…

– Ты же говорил, что не имеешь отношения к этому делу.

– Не имею. И Олега не заставлял. Просто сказал, что женщина при деньгах…

– И знаешь, кто ты после этого?

– А если не нравишься ты мне?

– Да нет, жаба тебя задушила, – усмехнулся Гордеев. – Мог бы и за десять миллионов бизнес купить, а отдал все восемнадцать.

– Жаба, сука, зверь страшный, беспощадный.

– Зря ты, что ли, Сотникова заказал? И деньги потратил, и свободой рисковал, а восемнадцать лямов все равно отдал.

– Я Сотникова не заказывал, – потемнел Федосов.

– И кто тебе поверит? – усмехнулся Гордеев.

– А мне не надо верить, в таких делах нужно доказывать. А доказательства нет. И быть не может.

– Ну, мне-то все ясно.

– Я просил тебя не лезть в это дело? – Федосов хищно сузил глаза и обнажил крупные, желтоватые, как у волка, клыки.

– Угрожаешь?

– Угрожал я в прошлый раз, но ты ничего не понял.

– Наказывать будешь?.. Ну, давай!.. Только давай до конца! Насмерть! Так, чтобы я больше не поднялся! А то если вдруг я выживу, я тебя на куски рвать буду!

У Гордеева от собственных же слов пошла кругом голова. Это же надо было додуматься – самого себя к смерти приговаривать. Но страх не схватил его за шкирку, не дернул, липкой свой ладонью закрывая рот. Как будто какой-то бес в него вселился. Он отшвырнул удочку, рванул на себе куртку, как матрос – тельняшку. Федосов растерянно вытянулся, с недоумением глядя на него.

– Я тебя, падлу, щадить не стану!

Гордеев шагнул к Федосову и торжествующе засмеялся, глядя, как тот пятится от него. Но до победы было еще далеко. Федосов махнул рукой человеку, который стоял у него за спиной, Гордеев обернулся и увидел надвигающийся на него кулак. Сильный удар в нос взорвал сознание, земля вдруг поменялась местами с небом, голова воткнулась в землю. И тут же кто-то ударил ногой в живот. А сверху на голову снова опустился кулак…

Светляков зашел в палату, в странной своей манере обнюхивая воздух, как будто здесь нерусским духом пахло. Как будто преступники находились не где-то, а здесь. Гордеев повел рукой, показывая на платяной шкаф, в нем пусть посмотрит, вдруг там двое из ларца притаились.

Он помнил, как Светляков осматривал его машину, а толку?.. В принципе, он дал верную подсказку, но на Савикова вышли люди, нанятые Гордеевым. И к чему это привело? Ушиб головного мозга, травма глаза, перелом носа, выбитые зубы, и непонятно, как челюсть уцелела. И внутренностям досталось – почки отбили, печень, два ребра сломаны.

Когда Лера его хватилась, Федосова с его костоломами уже и след простыл. Она сама помогла ему добраться до машины, в Сергеевск его везти не стала, прямым рейсом доставила в Долгопольск. Нанесение телесных повреждений – дело уголовное, Гордеевым заинтересовался следователь из долгопольской полиции, но дело передали в Сергеевский РОВД. В Саврасье все произошло, тамошние пусть и разбираются, вот Светляков и пожаловал. А ему все равно, кто займется его делом, в любом случае Федосова он сдавать не будет. С ментами только свяжись, сам крайним останешься. Да и не нужно беспокоить Федосова, а то он снова своих костоломов по его душу отправит, на этот раз пощады не будет. Но это не трусость и даже не слабость, Гордеев думал в унисон с голосом разума. Он сейчас уязвим, и не нужно обострять ситуацию, а потом уже можно будет взяться за дело. Как он будет бодаться с Федосовым, еще пока не ясно, но война уже объявлена, в этом Гордеев не сомневался. Он останется в Долгопольске, поставит и раскрутит новую строительную фирму, превратит ее в монстра, который сожрет Федосова. Сначала он загонит этого мерзавца в угол, а потом отправит его на больничную койку. Он заставит его пожалеть о своей подлости.

Спасибо Федосову, теперь у Гордеева появилась цель, и он будет к ней стремиться, не отвлекаясь на плотские соблазны, которыми так богата жизнь. Только Лера, только семья. И только месть, которая сделает его миллиардером…

Светляков не стал открывать шкаф, но за него заглянул. Никого не обнаружил, покачал головой, будто сожалея об этом, сел на стул, достал платок, смахнул со лба испарину – как будто на дворе не бабье лето, а самое настоящее, с жарой и духотой.

– Я смотрю, жизнь у вас, Михаил Викторович, бьет ключом.

– По голове, вы это хотели сказать?

– И чей это ключ?

– Как там у вас дела с Савиковым?

– Допросили, взяли подписку, отпустили.

– Дело хоть возбудили? – усмехнулся Гордеев.

– Ну, если подписку взяли… А это ваше… – Светляков обвел пальцами свое лицо и коснулся собственного носа. – Это как-то связано с Савиковым?

– А я это говорил? – удивился Гордеев.

– Я знаю, кто у Савикова дядя…

– Поэтому его и отпустили, вы это хотите сказать?

– Из-за того, что у него дядя Федосов? Нет, конечно!.. Но у него дядя Федосов, а он мужик серьезный. И вы его племянника, если мне не изменяет память, ударили.

– Разве?

– Плюс незаконное проникновение в чужое жилище, противоправные действия.

– Заявление есть?

– Было.

– Видите, Савиков мою сестру чуть не убил, а вы меня виноватым хотите сделать.

Гордеев замолчал и глазами показал на дверь. Если Светляков не может с Савиковым справиться, то куда ему с Федосовым тягаться! Пусть проваливает.

– Вы меня прогоняете? – удивился капитан.

Он еще и разговор не начал, а его уже за дверь выставляют. Какая наглость!.. Но Гордеев так не считал. Он забросил руку за голову, внешней стороной пальца нажал на красную кнопку, и тут же появилась медсестра. Палата платная, каприз больного – закон для персонала.

– Мне плохо, мне мешают.

Светляков поджал губы, понимающе кивнул и, не дожидаясь, когда сестра погонит его, поднялся и ушел. Хотел что-то сказать, но сдержался. Действительно, если он не может справиться с Савиковым, то его угрозы могут вызвать лишь усмешку.

Не успел уйти Светляков, как появилась Настя, такая же яркая и эффектная, как тогда в ресторане. Только она зашла в палату, как появилась медсестра, но глянув на Гордеева, прогонять гостью не стала. Если ему и было плохо, то с появлением Насти стало вдруг хорошо. Он ей этого не говорил, но выражение лица выдавало его с головой. Нет, восторга не было, телячьей радости – тем более, но что-то заискрилось во взгляде, когда он увидел Настю.

– Привет! – Она подошла к нему, склонилась, накинув на голову шлейф из пьянящих ароматов, и поцеловала в щеку.

– Женщина, вы кто? – в шутку, но с серьезным видом спросил он.

Нос ему сломали основательно, поэтому сдерживающая повязка закрывала чуть ли не половину лица. Синяки под глазами, ссадины… Не так уж и просто было его узнать, а Настя даже не стала всматриваться, с ходу поцеловала.