Что-то я наглею с утра пораньше. Но Азамат, кажется, не возражает. Ухмыляется довольно – и тут же делается таким родным, как будто я с ним уже лет десять прожила в счастливом браке. Даже шрамы как будто растворяются, и кожа такая гладкая... Я не заснула часом?

Видимо, я и правда на пару секунд отрубилась, потому что внезапно Азамат уже в другом конце комнаты достаёт одежду из шкафа. Мне кажется, или он пропустил какую-то обязательную утреннюю процедуру?

– Ты не бреешься, что ли? – с утра я являю собой образец тактичности, да.

– Нет, – как-то неохотно отвечает он. – По шрамам всё равно не растёт, а с левой стороны всё вывел раз и навсегда, чтобы больше об этом не думать. Как-то не ожидал, что когда-нибудь женюсь.

– А какая связь?.. – уточняю сонно. В принципе, можно и догадаться.

– Ну, холостякам борода не полагается. Вот женишься – тогда можно отпускать.

– А женщины что после свадьбы делают? – вот и мой шанс что-то выведать о брачных правилах, да только я засыпаю-не-могу...

– Некоторые перестают волосы стричь, но это только если...

Не знаю, что он там дальше говорил, я задрыхла.

Продираю глаза и обнаруживаю, что за иллюминатором Гарнет. То есть не фотографии Муданга, а самый настоящий космопорт. Ура, стоянка! Соскакиваю с кровати, чтобы посмотреть на часы, которые повёрнуты почти к стенке. Уже почти одиннадцать! Надо быстро приводить себя в человеческий вид.

К счастью, в коридорах мне никто не встречается, должно быть, все вышли. Так что я благополучно облачаюсь в приличную юбку (в отличие от неприличных штанов), чищу зубы и обдумываю, где ловить супруга, чтобы получить сопровождение и деньги на закупку. Супруг, впрочем, стучится в дверь сам, когда я уже готова. С ним Тирбиш и ещё два человека из команды. Один – ровесник Тирбиша, шкафообразный парень, стриженый «шапочкой» . Зовут его каким-то непроизносимым словом, насколько я успела уловить. Что-то типа «Дорчжи» . Муданжский язык вообще исключительно неблагозвучен, прямо начиная с собственного названия. Второй товарищ постарше, с отпечатком интеллекта на лице и аккуратным хвостиком.

– Ирнчин, – кратко представляется он.

– Лиза, – говорю на всякий случай.

Азамат не сводит с меня виноватого взгляда, и наконец набирает воздуха, чтобы его объяснить:

– У меня, к сожалению, есть ещё дела сейчас, и я не могу пойти с вами...

– Я уверена, что мы справимся, – старательно изображаю на лице ободрительную улыбку. Он кивает, вручает мне кредитку с кодом и уходит.

Дорчжи ничего не говорит, и мы выдвигаемся.

Мы выходим по трапу, спускающемуся из центра брюшка. Вокруг космопорта местность и правда не соответствует моим представлениям о Гарнете – сплошные лабазы, гаражи, слева и справа от выхода с посадочных площадок стоят неаппетитного вида харчевни с сильным запахом палёного мяса. Это йинир терпят. Такое чувство, как будто планета повернулась к нам спиной.

Наш звездолёт ужасно гламурный, как я теперь понимаю. Он очень гладкий, весь такой закруглённый, как самые навороченные земные корабли. И ярко-красный. Я его вообще-то уже видела из иллюминаторов земного корабля, когда выход искала, но тогда вообще всё вокруг было красным подсвечено, да и мне было не до разглядывания. По форме он напоминает бронзовку: толстое брюшко, а с другого конца маленькая голова, где капитанский мостик. Над этой головой торчат две лопасти неясного назначения, как усики. Корабль не сидит на земле, а стоит на четырёх мощных лапах, а ещё несколькими лапками потоньше придерживает джингошский корабль – очередную черепаху, правда, намного меньше той, от которой мы удирали. Грубо слепленное потрёпанное джингошское судно на фоне нашего выглядит просто дохлым. Интересно, чего это Азамата потянуло на такой гламур? Правда, это известная вещь, что примитивные народы любят всё яркое, но всё равно забавно. Кому сказать, что летаю на красном с золотом звездолёте, засмеют ведь.

У самой задней правой ножки стоит довольно эклектичная машина: спереди как «скорая помощь» , а сзади ещё открытый кузов с откидным верхом из какого-то модного тонкого материала. Мы грузимся в кабину, и Ирнчин везёт нас к цели – складам фармацевтической компании. Оказывается, Азамат уже даже связался с ними заранее и всё обговорил, нам остаётся только огласить список и забрать товар.

В офисе компании со мной общается расторопный клерк, похожий на частично отмытого индуса. Тирбиш сообщает мне шёпотом, что это и есть йинир. На всеобщем они, правда, называются тамлингами, по своей планете – Тамль. Ну вот, новая статья в мой словарь муданжского. Правда, про обоняние тамлингов я раньше ничего не знала.

– Вы с Арея? – спрашивает он меня между делом.

– С Земли, – отвечаю я и прикусываю язык под суровым взглядом Ирнчина. Ну ребят, предупреждать надо было, что мне положено шифроваться.

– Ого! – он даже отвлекается от каталога. – И что же вы забыли среди муданжцев?

Я кошусь на Ирнчина, но он на сей раз отвечает за меня:

– Она жена Байч-Хараха.

Ага, это, значит, можно сказать. Не понимаю я ничего в ваших тонкостях.

– Да нууу! – шёпотом восхищается тамлинг и окидывает меня совсем другим взглядом, чем сперва, – с оттенком подобострастия. Впрочем, он быстро смущается и снова утыкается в каталог, бормоча: – То-то я думаю, странно, чтобы муданжцы и ареянцы лекарства покупали...

На складе нам отряжают двух грузчиков. Объём вышел гораздо больше, чем я ожидала, но это для меня нормально. Тем более что Азамат велел брать всё, невзирая на цену, и практически всё у этих ребят и нашлось. Тирбиш и Дорчжи контролируют, чтобы тамлинги не кантовали хрупкие приборы, а Ирнчин молчаливым стражем стоит у меня над душой. Серьёзно мужик подходит к вопросу телохранения, ни на шаг не отходит, и глазами вертит, как будто у него нистагм.

На все формальности уходит довольно много времени, и я сильно устаю, тем более, что спячки у меня нынче были с препятствиями. Немедленно раскладывать покупки в «смотровой» мне неохота, а охота вовсе даже взглянуть на Гарнет и прикупить себе шмоток. К счастью, мои провожатые не возражают против ещё одной вылазки.

На сей раз Ирнчин везёт нас в совсем другую сторону, и вскоре местность разительно меняется. Появляются высокие блестящие сплошным стеклом офисные здания, за ними не менее сверкающие гостиницы-небоскрёбы, а потом и всякие навороченные магазины и рестораны. Ну вот, это я уже готова считать Гарнетом.

– «Грегориз» подойдёт? – угрюмо спрашивает Ирнчин. Я понимаю, конечно, что у него манера такая, но не могу избавиться от ощущения, что ему претит мысль о покупке одежды. Вот и магазин выбрал дорогой и бестолковый.

– А «Трёх тюльпанов» тут нету? – спрашиваю с надеждой. – Знаете, такие с красной вывеской...

Все трое смотрят на меня так, как будто я собралась попить из лужи.