Тамар, незаметно обратила ее внимание на сына Левана:

— Погляди, какой ладный парень! Подходящая пара для Тамар, оба красивы, точно два прелестных голубка.

— Что делать? — ответила мачеха. — Пусть ослепнет Тамар, если не хочет такого парня, а сохнет по бездомному бродяге.

— Надо наставлять на путь истинный, быть построже, наказывать ее…

В другом месте речь шла о петухах сыновей Закарии и Алекса и куропатках двух других приближенных великого господина. Спорили, держали пари, смеялись, орали и довольно грубо угрожали друг другу. Но единственные несчастные создания — крепостные, не имеющие голоса в этом бурном споре — сами награда за собачьи состязания, со стороны с удовольствием наблюдали за своими господами и с нетерпением ждали начала представления, хотя это злополучное развлечение должно было решить их судьбу и бросить из рук одного хозяина в руки другого.

— Ладно, ладно, хватит спорить, — успокоила всех госпожа. — Скоро вы сами увидите, кто выйдет победителем. Зачем загодя глотки надрывать?

Тут появился наследник великого господина вместе с сыном цирюльника. Это был юноша лет двадцати пяти, один из тех легкомысленных молодых людей, которые все никак не выйдут из мальчишеского возраста. Завидев сына, мать вскочила с места и заключила его в объятия:

— А кого ты привел на состязания, сынок?

— Будут драться мой перепел и его, — он показал рукой на сына цирюльника. — Но мой наверняка победит. Гляди, матушка, я поставил клетку на алтарь. И попу наказал, чтоб он заговор написал. Так что обязательно победит мой перепел. Уже больше месяца я кормлю его изюмом.

— А на что вы поспорили? — спросила мать, которой доставляло огромное удовольствие, что ее сын собирается развлечься.

За него ответил отец:

— Если победит сын цирюльника, я дам ему тавадство, если же наш — не знаю, что мы можем получить от сына цирюльника.

— А что с него получишь? — со смехом сказал наследник. — Ведь у него ничего нет. С меня и того довольно, что победит мой перепел, мне больше ничего не надо.

Все были поражены великодушием молодого наследника.

— Молодец, молодец, — послышалось со всех сторон, и раздались аплодисменты.

IX

Состязания были назначены на послеобеденное время, поэтому великий господин торопил с приготовлениями к обеду.

— Мальчики, — сказал он сыновьям тавадов. — Помогите-ка и вы нам.

Полевая кухня размещалась невдалеке. Приготовление обеда на свежем воздухе под открытым небом — одно из лучших развлечений грузин, будь то знатный дворянин или простой крестьянин. Ничто не доставляет им такого удовольствия, как собственноручно сварить и съесть свой обед. Сыновья тавадов по локоть засучили рукава и заторопились к кухне. Сын Левана захватил скатерть и расстелил на коврах, потом побежал к кухне и, обняв огромную связку лавашей, разложил вокруг стола. Наследник великого господина понес зелень к ближайшему роднику мыть. Матери было приятно, что ее сын чем-то занят. Арчил стал раскладывать над огнем шампуры с шашлыком, непрестанно подгоняя и браня прислугу за то, что мясо мелко нарублено. Закария вынимал из котлов хашламу, перекладывал в медные миски, пробовал при этом ее на вкус и восклицал:

— Ух, господи боже мой, вот вкуснятина, а?

Алекс наливал в кувшины красное вино из погребов великого господина, но прежде дегустировал и восхвалял качество каждого из них. Кто-то вопил изо всех сил:

— Где соль? Нету на вас пропасти, соль забыли, сукины дети!

Прислуга, заметив, что возня в полевой кухне, доставляет удовольствие господам, весьма охотно оставила на них многие приготовления. Глядя на мужчин, жены сыновей тавадов и их нежные сестрички тоже загорелись желанием поработать. В одну минуту все оказались на ногах, в движении, даже перехватывали друг у друга работу. Мелания чистила роги, из которых собирались пить вино. Старая княгиня, закончив свой продолжительный разговор с мачехой Тамар, то и дело спрашивала у великого господина: «Что лучше подать сначала — шашлык или хашламу?» Но к определенному мнению они не пришли, мнения склонялись то к шашлыку, то к хашламе. Мачеха Тамар раскладывала куски сыра в маленькие тарелки. Не осталась в стороне и жена великого господина: пытаясь чем-то заняться, она подобрала полы юбки, села и стала нарезать лук — и сама не зная для чего.

Скоро стол был готов: расставлены кувшины с вином, горки шашлыка высились на лавашах, в медных тарелках лежали хашлама, раскрашенные яйца, оставшиеся еще с пасхи, и отварная рыба — подношение рыбаков великому господину.

— Где же наши девушки? Я их не вижу, — спросила, оглянувшись вокруг, госпожа.

— Гуляют, наверное, — заметила старая княгиня, — в их возрасте мы тоже забывали о хлебе и вине и не скоро подходили к столу.

Сыновья тавадов расселись вокруг стола как попало, сели с ними и женщины. Они брали мясо и завертывали в лаваш вместе с зеленью. Казалось, будто это общество находилось на той стадии человеческого развития, когда люди еще не разучились есть траву и лишь недавно научились есть мясо.

— Выберите толубаши, — сказал великий господин.

— Арчила, Арчила! Руководи на славу, Арчил! — закричали со всех сторон и налили в роги вино. Но женская половина запротестовала против избрания Арчила из за его чрезвычайной строгости и подала голос за Левана.

Спор длился несколько минут, наконец Арчил получил большинство голосов. Это сильно обидело старую княгиню, которой хотелось видеть Левана в качестве тамады. Толубаши — Hеограниченный властелин стола, от него зависело что и как будут есть.

— Пусть придут сазандары! — приказал тамада.

Слуги побежали за сазандарами и через несколько минут оркестр, состоявший из зурначи и нагарачи, стоял в готовности.

— Ну-ка, сыграйте «Кёроглы», — приказал тамада.

Музыканты приступили к делу. Любопытная толпа паломников, услышав звуки зурны, приблизилась и расселась на траве, камнях, наслаждалась музыкой и с величайшим удовольствием глядела, как веселятся господа.

Чуть вдали от господского стола нa голой земле расположились вокруг часовни простые смертные со своими семьями, вкушая свой скромный завтрак. Они были рады уже тому, что хоть издали слушают музыку, которую играли для великого господина.

А толубаши приступил к тостам. Забрал он слишком высоко — первый тост провозгласил за бога, затем за Иисуса, далее за Христа (он считал их двумя разными людьми), а уже после велел выпить за великого господина. Музыканты еще продолжали играть «Кёроглы».

— Наполните роги! — приказал толубаши.

Все подчинились его приказу.

— А теперь выпьем за нашу госпожу. Хотя постойте, великий господин должен сплясать. Пожалуйте, — обратился он к великому господину.

Все ждали с рогами, полными вина. Хотя великому господину не совсем подобало танцевать перед толпой, но делать было нечего — приказ толубаши следовало выполнить (тем более, что