С лестницы послышалось характерное «шлеп-шлеп-шлеп», и в дверном проеме обозначился предмет моего высказывания: босоногий, заспанный, со следом от подушки на щеке, немного всклокоченный и на ходу поправляющий пижамные штаны. М-да, на ужас подчиненных Веоран даже с очень большой натяжкой не походил.

– Все в порядке? – Он моргнул и остановился взглядом на гостье. – О, мама, а что ты тут делаешь?

– Да, дорогой, это именно тот вопрос, который мечтает услышать всякая мать, пришедшая навестить сына, – притворно обиделась госпожа бывшая служанка, а ныне страшная зазнайка. – Собираюсь купить твоей невесте подходящее платье к выходу в свет. Так что сегодня у нее выходной. И кстати, ты за все платишь.

Профессор ошалело моргнул. Опять. Похоже, с утра пораньше это была единственная доступная ему реакция.

Без лишних слов до меня дошло, что отвертеться не получится. Пришлось плестись в ванную.

– Между прочим, я тебя еще за вчерашнее не простила, а ты опять умудрился отличиться, – прошипела, проходя мимо мага.

Он как-то подозрительно взбодрился и лучезарно улыбнулся.

– Я тоже тебя люблю, моя прелесть.

Паяц.

Я дошла до середины коридора и только там сообразила, что забыла сунуть ноги в тапочки.

Позади тем временем слышались перешептывания:

– Ты что, с ней еще не спал?

– Нет.

– Понятно тогда, почему так рвешься жениться на этой девочке, – фыркнула вездесущая мать. – Надо же. А она умнее, чем я сначала подумала.

– Мама, не начинай! – Ран одновременно смутился и возмутился вторжению в личное. – Дело вообще не в этом.

Змеюка-зазнайка издала короткий обидный смешок:

– Дорогой, ты обманываешь либо меня, либо себя. У мужчин дело всегда в этом.

Ран что-то там возражал, но я уже закрыла дверь и включила воду. Скорей бы оставшиеся полтора месяца закончились! Начинаю сомневаться, что хочу остаться работать у этого мага еще на год. Он-то ладно, но эта мегера меня до нервного тика доведет.

И вообще… мне нужен замок на дверь!

Завтрак в компании госпожи чьей-то будущей свекрови оказался таким приятным, что не только кусок в горло не лез, но я всерьез беспокоилась, как бы не обнаружить вечером в шевелюре парочку седых волос. О, она ни разу не попыталась меня унизить! Но некоторые умеют проявить заботу так, что на стену лезть хочется.

Даже Ран под конец шепотом признался, что его мать хороша исключительно в малых дозах.

В свете всего этого перспектива остаться с ней наедине, да еще и делать покупки откровенно пугала. И тряслась я не зря. Да, мы полдня проходили по разным лавкам, и все время меня откровенно поучали – не дерзи, лучше вообще помалкивай, спину держи прямее, с помощницами модистки говори более властно, реверансы делаются вот так… да не так, а вот так!.. и кстати, не стоит держать жениха на расстоянии, мужчине без физической близости никак. К полудню я до боли накусала язык, пытаясь удержать колкие ответы, а вымученная улыбка, кажется, намертво приклеилась к лицу.

Правда, положительные моменты тоже были. Например, мама профессора оказалась не подлой. Она ведь могла обрядить меня в какое-нибудь несуразное платье, купить туфли, в которых будет больно ходить, или устроить еще какую-нибудь гадость. Но нет, ей, похоже, даже в голову ничего подобного не пришло. Платье было подобрано по последней моде: бледно-василькового цвета, с открытыми плечами, хитрыми застежками и шнуровкой на спине, подол спереди заканчивался заметно выше колен, зато сзади почти касался земли. Несколько недель назад я бы жутко смутилась и ни за что бы его не надела, но прожив некоторое время в Адаманте, я уже знала, что в таких нарядах все дочки титулованных магов и богатых ювелиров красуются на балах и приемах. Когда же госпожа Лина сдержанно заметила, что у меня красивые ноги и неплохо бы их показать, пусть алмазные ископаемые слюной захлебнутся, сопротивляться не осталось никакого желания. Той же цели служили серебристые босоножки, усыпанные настоящими бриллиантами. На вид жутко неудобные, а на поверку… ходить можно, даже танцевать. А зачем мама Веорана накупила мне еще ворох каких-то не особенно нужных вещей, так и осталось непонятным. Но спорить с ней – все равно что пытаться удержать за хвост взлетающего дракона, так что пришлось смириться.

Пообещав перед приемом прислать свою служанку, чтобы она помогла собраться, госпожа Лина усадила меня в наемный экипаж и на время оставила в покое.

Вот только ехал он до ворот академии. Там пришлось выйти и до дома тащить многочисленные покупки самой. Это я еще молчу, что коробки и ларчики были не слишком удобные, а ноги давно гудели. Кто же виноват, что опыта походов за всего одним платьем в компании богатой горожанки у меня не было, и я решила, что хочу выглядеть хорошо, и влезла в туфли на каблуках?

В другой раз буду знать.

Хоть бы этот другой раз никогда не наступил!

Я как раз пыталась как-нибудь взять все свое новое добро одновременно, чтобы при этом еще оставалась возможность как-то перемещаться, и тут что-то совсем рядом просвистело… Шипастое чудовище внутри вскинулось и попробовало зарычать, но у него не получилось, только под грудь будто раскаленный штырь вогнали.

Мм-м-м…

Ненавижу драконов!

Сосредоточенная на этой боли, я не сразу почувствовала, что затылок обожгло, будто плетью по нему хлестнули.

Рука взметнулась к пострадавшему месту, роняя часть покупок. Почему-то страшнее всего было остаться без волос – мне же со дня на день на важный прием идти!

Волосы на месте были, правда, влажные от крови.

Колени противно задрожали, самая большая коробка тоже упала на мостовую, и я медленно сползла вслед за ней. Боль усилилась. Теперь она пульсировала, расползалась по телу, словно норовя завернуть его в раскаленную сеть, ослепляла, но сознание меркнуть не торопилось.

Тяжелые шаги я скорее почувствовала. Как и приближение кого-то враждебного.

И не одного…

– Богатая куколка не предупреждала, что эта девица – не совсем человек. – Говорившего я видеть не могла, но прекрасно слышала грубый бас. – Надо же, от такого удара у меня на прошлой неделе даже маг вырубился.

– Будет повод потребовать с госпожи Лельи надбавку за возникновение непредвиденных обстоятельств, – равнодушно сообщил другой голос. – Хватайте ее. И вещички прихватите, они дорогие и совсем новые, можно будет продать.

Невзирая на боль и невозможность пошевелиться, соображала я нормально. Например, сразу отчетливо поняла, что если мои вещи решили продать, значит, считают, что мне они больше не понадобятся.

Досадно.

И поблизости, как назло, ни души. Оно и понятно, студенты и преподаватели на занятиях, из-за деревьев от замка не видно, что перед воротами происходит, а случайных прохожих в это время дня здесь практически не бывает.