Первым наверх вышел Гуров. И сразу же попал под ослепительный луч прожектора, укрепленного на вертолете, который приземлился на ровной площадке позади здания. Грубый голос потребовал от Гурова бросить оружие и встать к стене лицом. То же самое предложили всем, кто шел за ним. Они выполнил требуемое. Гуров довольно равнодушно отнесся к тому, с каким чрезмерным рвением обыскивал его незнакомый сердитый человек, от которого пахло сложной смесью сапожного крема, одеколона и дезодоранта. Человек был одет в форму капитана милиции, и за это Гуров готов был простить ему любые злоупотребления.

– Оба-на! Так вы из Москвы, что ли? – вдруг воскликнул милиционер, добравшийся до гуровского удостоверения. – Старший оперуполномоченный… Ничего себе! Так вы из милиции?!

Все еще стоя лицом к стене, Гуров сказал иронически:

– Ты, капитан, еще спроси – печать у меня настоящая? Для полного, так сказать, счастья.

– Да я в смысле, что очень это неожиданно, товарищ полковник! – оправдываясь, сказал капитан. – Тут нам распоряжение пришло проверить этот участок – якобы какая-то банда человека похитила и все такое… – Он кашлянул и смущенно добавил: – Извиняюсь, забылся – вы можете быть свободны, товарищ полковник.

Гуров повернулся. Возле стены были выстроены все его товарищи и Тюрин. Два милиционера не слишком любезно помогали подняться наверх тем, кто шел последним, – Илье Ликостратову и Грише. Лишь одна Маргарита Альбертовна, совершенно обессилевшая, сидела в сторонке на голой земле, и никто ее не трогал.

Впрочем, наличного состава у капитана явно не хватало. Кроме него самого и пилота, присутствовали еще три милиционера, да и то третий появился лишь в самый последний момент. Он подбежал запыхавшийся и, поправляя на плече сползающий ремень автомата, доложил:

– Товарищ капитан, на территории никого. Смылись, собаки!.. Ну, ничего, я вижу, вы тут взяли кое-кого?

Капитан поморщился и махнул рукой:

– Уйди, Орехов, не долдонь! Взяли, да, похоже, не тех…

– Ты, капитан, остальных тоже бы освободил, а? – нетерпеливо сказал Гуров. – Ты, может, не понял, а это все мои коллеги, кроме вон того, в курточке. Этого советую сразу в наручники. Он человек Квадрата.

Капитан вытаращился на Гурова:

– Нашего Квадрата в Москве знают?

– В Москве про всех знают, – туманно ответил Гуров. – Это не вопрос. Вопрос в том, что у вас здесь про него знают. У меня сложилось впечатление, что практически ничего. А он, между прочим, только что нас гранатами забросать пытался, капитан. Это порядок?

– Но мы же здесь, – с некоторой обидой ответил милиционер.

– Вы здесь, и мы здесь, – сказал Гуров. – А его и след простыл. Что делать будем?

– У нас следователь есть по фамилии Крылатов, – сказал капитан. – Он давно Квадрата достать пытается. Вам к нему нужно. А еще мы вот этого гражданина заберем, на которого вы показали, что это человек Квадрата. Пускай его Крылатов допросит.

– Пускай, – согласился Гуров. – Только немедленно, по свежим следам. И здесь, на месте. Мало ли – вдруг дождь к утру пойдет, или Квадрат опомнится, захочет здесь что-нибудь подчистить.

– Между прочим, там, внизу, покойник лежит, – вдруг мрачно сказал Синицын, глядя мимо всех в темную даль. – Когда они войти хотели, я одного завалил, товарищ полковник.

– Тем более, – заключил Гуров. – Так что связывайся со своим руководством, капитан, вызывай кого положено. Случай тут не рядовой, как видишь.

Капитан, озабоченный свалившимися на него проблемами, убежал докладывать по рации начальству, а Гуров попытался подвести кое-какие итоги. Вместе с Крячко они подошли к Илье Ликостратову, который теперь, поднявшись на поверхность, будто поменялся с матерью ролями. Теперь он успокаивал ее и гладил по голове, говоря при этом какие-то утешительные неловкие слова. Когда Гуров с Крячко подошли к нему, он поднял голову и посмотрел на них беспокойным взглядом. Сейчас, несмотря на все лишения, которые ему пришлось пережить, он выглядел вполне адекватным и дееспособным. Гурову снова пришло в голову, что там, в подвале, парень играл роль сломленного и разбитого человека, на самом же деле дух его был далеко не сломлен.

Маргарита Альбертовна, напротив, выглядела теперь совершенно раздавленной и лет на десять постаревшей. Огромное нервное напряжение, которое ей пришлось выдержать, в конце концов добило ее. Гуров никогда не думал, что ему придется увидеть слезы в ее глазах. Но это произошло.

– Это вы послали сюда мою мать? – сурово спросил Гурова Илья.

– Скорее это она привела нас сюда, – ответил Гуров. – Правда, до определенного момента не ведая об этом.

– Мать сказала, что вы – сыщик, – все тем же требовательным тоном произнес Илья. – Что вам от нас нужно?

– Мастер ты задавать вопросы, сынок! – усмехнулся Гуров. – Только, боюсь, права на это ты не имеешь. Тебе самому скоро придется отвечать на множество вопросов – в кабинете следователя. А мне пока скажи только одно – как же это ты впал в немилость у своего благодетеля? Только не надо врать, я не люблю, когда врут. Твоя мать нам все рассказала, а твой дружок давно сидит в камере. Наверное, ты будешь не прочь с ним увидеться? Это он сообщил твоей матери условия ультиматума.

– Сволочь! – хмуро сказал Илья. – А с другой стороны, куда ему было деваться?

– Верно, куда вам деваться, пока Квадрат на свободе и делает все, что пожелает? – заметил Гуров. – Вы все его рабы.

– Чего теперь об этом говорить? – буркнул Илья. – Назад не повернешь.

– Это верно, назад не получится, – кивнул Гуров и внимательно посмотрел на парня. – А если вперед посмотреть?

– Мать жалко, – опуская глаза, сказал Илья.

– Матери твоей ничего не грозит, – возразил Гуров. – Суд наверняка найдет ей смягчающие обстоятельства. А вот тебе, чтобы к нормальной жизни вернуться, придется отвечать. Или Квадрата тебе тоже жалко?

– Квадрата я ненавижу, – спокойно сказал Илья. – Если бы Квадрат меня не опередил, я бы его сам прикончил. За отца.

– А ты знаешь, что твой отец убил человека? – спросил Гуров.

Илья выдержал его взгляд.

– Я отцу не судья, – сказал он. – Это было стечение обстоятельств. Его взяли за горло. Он так мне сказал. Я ему верю.

– Он тебе сказал? Когда?

– Отец мне звонил, – неожиданно ответил Илья. – За день, как меня сюда сунули.

– И ты… Ты знаешь, где он сейчас? – осторожно спросил Гуров.

Илья ответил не сразу. Признание было мучительным для него. Но он понимал, что такая игра не может вестись бесконечно.

– Я знаю, где отец, – сказал наконец он. – Это не очень далеко отсюда, в деревне. На вертолете минут за тридцать можно добраться. У его друга-художника там дом. Про него никто не знает. Это его старый друг, еще по молодости. Он сейчас в Америке живет, преподает там. А ключ отцу передал.