своим обязанностям. А что, если это было правдой? Тем исключением, без которого не обходится ни одно правило? Пробудив камень-сердце, Серра даровала своим потомкам процветание, долголетие и сильный дар камневидения. Но мы лишились всего этого по вине одного из Первых.

Чем больше я размышляла, тем больше мне казалось, что Альканзар понес незаслуженно мягкое наказание. Да, он окончил свою жизнь в изгнании и ему не посвятили особого дня, но теперь мало кто знает о том, какое преступление он сотворил. А потом мне пришла в голову мысль, от которой меня словно встряхнуло.

А что, если моя бездарность закономерна?

Ведь Йерм не выдумал: дары действительно оскудели – камни, разбуженные Первыми, вот уже несколько тысячелетий служат людям, но сегодня никто не способен разбудить камень, который не заснет самое большее чем через несколько десятилетий.

Что, если со временем дар угаснет у всех? А я лишь первая в череде многих? Может, поэтому дядя говорил об опытах? Что эту аномалию будут изучать в попытке понять, как избежать подобного?

Ответов у меня не было.

Глава 11

Днем Олеа поймал меня и попросил прибраться в кабинете – разобрать книги, оставленные торговцами.

– Хочется, чтобы после нас был порядок. Тем более что следующим Псам, вполне возможно, тоже придется жить здесь.

Я с радостью согласилась и сразу же отправилась в кабинет, где до самого обеда расставляла книги на полки, продолжая размышлять о «Падении Альканзара».

В какой-то момент на одной из полок я увидела книгу, наспех засунутую корешком назад. Это оказался десятый том «Сельского травника». Поставив книгу как надо, я вспомнила, что пару дней назад, когда я искала что-нибудь почитать, мне на глаза попалось «Лечение травами: краткое руководство» на полке, посвященной рыболовству. Кто-то явно интересовался травами, но не хотел, чтобы его заметили.

После концерта, когда все разошлись по своим делам, я снова пошла в кабинет, но, подойдя к двери, услышала внутри чьи-то шаги, а потом тихий шелест страниц. Олеа с Вэльдом ушли, я сама видела. Нери, кажется, тоже. Кому еще понадобились в это время книги? Тарине? Стараясь не скрипеть, я открыла дверь.

У полки спиной ко мне стояла Ланда. Едва слышно что-то бормоча, она быстро пролистывала страницы.

Озадаченная ее поведением, я слегка кашлянула. Ланда дернулась, выронив книгу, и резко обернулась. Я вздрогнула – таким белым было ее лицо.

– А, это ты, – попыталась ухмыльнуться она, тщетно стараясь скрыть свой испуг.

Закрыв за собой дверь, я медленно подошла к девушке.

Та следила за мной напряженно, словно загнанный зверь.

– Ланда, ты в порядке?

Она вскинула голову, и в глазах ее появилась старая неприязнь:

– В полном. Тебе только доложить забыла.

Подойдя ближе, я взглянула на выроненную книгу: «Полный справочник лекарственных трав».

– Я понимаю, что это не мое дело, но… у тебя что-то болит?

Ланда хмыкнула.

– Глаза у меня болят тебя видеть.

Вблизи Ланда показалась мне еще более изможденной и бледной. Я вдруг вспомнила, что в последние дни она часто не доедала свою порцию, говоря, что не голодна или что напробовалась, пока готовила.

– Ланда?..

Девушка упрямо сжала губы. Потом метнула в меня злой взгляд.

– Я-то думала, ты ничего, помочь тебе решила: платье, камни… А ты дрянью еще той оказалась. Что, Олеа недостаточно, теперь и Вэльда захомутать захотелось?

Я вздрогнула, словно она дала мне затрещину.

– О чем ты? Я никого… привлекать не хочу. Ни Олеа, ни Вэльда.

Ланда разразилась хохотом, но как-то истерично.

– Ты что, меня совсем за дуру держишь? Да Олеа только с тобой и носится, глаз не сводит. И Вэльд, поганец такой, туда же. А ты и рада!

Лицо у меня вспыхнуло, и я хотела было возмутиться, но заставила себя говорить спокойно:

– Олеа для меня как брат, и ко мне он относится как к младшей сестре. Он рос с братьями и сестрами и привык обо всех заботиться.

Ланда громко фыркнула.

– Что-то мне он цветов не дарит и спать подольше не дает. Слушай, – она не дала мне возразить, – мне плевать далеким плевком, что у тебя на него виды, но Вэльд… – глаза ее опасно сузились, – его не тронь.

Мне показалось, что за дверью прозвучали чьи-то шаги, и я подумала о том, чтобы уйти, ничего не объясняя, но мне стало так жаль того хрупкого взаимопонимания, которое лишь недавно возникло у нас с Ландой, что я решила попробовать. Глядя девушке прямо в глаза, я тихо сказала:

– У меня есть человек, который мне нравится. Но не здесь. Я даже не знаю, жив ли он еще.

Последние слова вырвались у меня против воли, и я прикусила губу.

Ланда вскинула руку, словно собираясь положить ее мне на плечо, но остановилась и лишь хрипло переспросила:

– Не знаешь, жив ли он?

Я кивнула, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы:

– Я не хочу, чтобы кто-то здесь питал ко мне чувства. Это всё… недоразумение.

Смахнув слезы, я увидела, как Ланда наклоняется и поднимает книгу с пола.

– А я беременна. От Вэльда.

Несколько звенящих мгновений я смотрела, как девушка отряхивает «Справочник» и открывает оглавление.

Что?

Кажется, я задала вопрос вслух, потому что она подняла голову от книги и в упор посмотрела на меня.

– Ты ж не глухая. Всё слышала.

В моей голове воцарился полный хаос. Ланда беременна от Вэльда, Вэльд приставал ко мне, зачем он приставал ко мне, если у него есть Ланда? Что Ланда собирается делать?..

– А Вэльд знает?

Ланда отрицательно покачала головой.

– Скажу ему чуть позже. Только ты не смей разболтать – ни ему, ни кому другому.

– Конечно, обещаю.

Я еще раз посмотрела на книгу и осторожно спросила:

– А что ты ищешь?

Она устало вздохнула.

– Травы от утренней тошноты. Царрита, понятное дело, здесь не найти, его где-то на побережье добывают. Мутит меня, особенно по утрам. Надоело.

– Давай я тебе помогу? Я и так провожу в кабинете много времени, никто ничего не заподозрит. Как только что-нибудь найду, дам тебе знать. А ты полежи, отдохни.

Ланда презрительно хмыкнула, но без прежнего пыла. Потом сунула «Справочник» мне в руки.

– Ладно, всё равно у тебя уйма свободного времени. Только помни: никому, ясно?

Я поспешно кивнула и проводила ее взглядом. И почему в жизни всё так запутано?

До самого ужина я искала подходящую книгу. И наконец, когда уже потеряла надежду, в руки мне попалось