– Я так скучаю по тебе, – грустно сказала я.

Он несколько мгновений молчал, а потом очень нежно ответил:

– Весь этот гребаный день мне хотелось все бить и швырять вокруг себя. У меня так сильно болит в груди, что мне хочется только одного – вырвать эту боль из себя, но она так чертовски глубоко там сидит, что даже если я вырву свое сердце, она все еще будет там.

– О, Реми…

– Клянусь, это первый и последний раз, когда я остался один, без тебя. Я почти сошел с ума и уже на полпути к своей гребаной могиле. И мне это не нравится. Каждый маленький монстр в моей голове шепчет мне, что ты убежишь от меня, и я не смогу быть достаточно близко, чтобы тебя поймать. Все мои инстинкты кричат, чтобы я приехал за тобой. Каждая косточка в моем теле твердит мне, что ты МОЯ – и только мозг понимает, почему, черт возьми, мне пришлось отправить тебя так далеко. А вот остальное тело просто не может этого вынести. И даже ты не сможешь убедить меня, что быть вдали от тебя – правильно.

– Ремингтон Тейт, – растроганно прошептала я, – клянусь тебе, что, как только я встану с этой дурацкой кровати и смогу бегать, ты будешь единственным человеком на свете, к кому я всегда буду готова бежать.

В те первые несколько ночей, которые я провела с Реми, я обычно лежала, прижимаясь к нему, и совершенно не представляла, чем он занимается на своем планшете.

Однако однажды я стряхнула с себя сонливость и решила разобраться.

– Что ты делаешь? – спросила я, приподнимаясь, чтобы взглянуть.

Он отложил в сторону планшет, перетащил меня к себе на колени, посадив между своих бедер, снова взял планшет и, показывая на экран, прошептал мне на ухо:

– Пытаюсь надрать задницу компьютеру.

– Что ты имеешь в виду?

– Шахматы.

Я прислонилась к нему спиной, его твердые руки прижались к моим бокам.

– И кто выигрывает? – спросила я и сама себе ответила: – Ну конечно, ты.

Я посмотрела на экран, на белые и черные фигуры, и он принялся объяснять, как называется и как ходит каждая, причем пешки он назвал основными фигурами. Он продолжил игру, а я восхищалась работой его ума, наблюдая за тем, как он двигал свои фигуры, и слышала его дыхание у моей шеи. А еще время от времени он покусывал мочку моего уха и целовал меня.

Он сказал мне выбрать, каким будет следующий ход, и я предложила пустить в ход тяжелую артиллерию. В ответ он тихо рассмеялся.

– Может, не стоит трогать нашу королеву?

– А почему бы и нет? Она кажется самой подвижной и мощной здесь.

Он вернул королеву на место.

– Королева пусть остается рядом с королем, – сказал он, целуя меня в висок.

– Зачем это? – возразила я.

– Чтобы его защищать.

– От чего? – Я повернулась и посмотрела в его смеющиеся голубые глаза, а он отложил планшет в сторону, обхватил ладонями мое лицо и улыбнулся, будто я должна непременно знать, почему королева защищает короля.

Потом он принялся целовать меня. Но в тот раз, просто наблюдая за тем, как он играл в шахматы, я узнала о нем кое-что новое. И это я тоже люблю в нем, как и все остальное. Мой мужчина – настоящее, живое сокровище, и он постоянно открывается для меня все новыми гранями. Все, чего я хочу – это полностью погрузиться в сложную игру тьмы и света, заключенных в нем.

Сейчас он был за много миль отсюда, на пути в Чикаго, но я обнаружила, что если войти в систему ночью, то я смогу сыграть с ним в шахматы и… позволить ему выбить из меня все это тоскливое дерьмо. А еще я могу писать небольшие комментарии на экране, что-нибудь вроде «я собираюсь сделать тебя сейчас!».

В ответ он просто съел одну из моих пешек.

Я ответила глупейшим ходом и написала: «Ты труп! И твой король, и твоя королева! Я заставлю твоего короля смотреть, как я убиваю его женщину!»

Он напечатал: «Никто не смеет трогать мою женщину».

Я сделала ход: «А ты сам?»

«Сейчас увидишь».

Я рассмеялась, он тут же позвонил мне, мы забыли об игре, и я совершенно потерялась в его теплом голосе и в его нежных словах о том, как он любит меня.

Через две недели я побывала на приеме у своего гинеколога и услышала сердцебиение ребенка. Мелани записала этот звук на телефон и переслала его мне, а я, в свою очередь, отослала его Реми. Тот в ответ прислал мне знак вопроса.

Тогда я набрала его номер и тут же услышала его хриплое «Да». Его голос как всегда звучал немного нетерпеливо, словно его обладатель хочет поскорее заняться делом, а не тратить время на дурацкий телефонный разговор.

Я объяснила ему, что это запись сердцебиения нашего ребенка.

Он несколько мгновений молчал, затем сказал:

– Можно я послушаю? Я позвоню тебе в пять.

Я только засмеялась в ответ, а потом принялась с нетерпением ждать звонка.

К концу третьей недели Нора стала приходить ко мне все реже. То ли она злилась на меня за что-то, то ли, может быть, это я злилась на нее? Я не была уверена. Но даже Мелани начала спрашивать, что с ней не так, и я иногда думала, не сердится ли она из-за Пита, потому что она постоянно расспрашивала меня о чемпионате, о расписании боев и о боксерском клубе.

К этому времени я уже прослушала большинство песен из коллекции Реми. А мои самые любимые – «Далеко от тебя» в исполнении Nickelback и «Здесь без тебя» в исполнении 3 Doors Down – я слушала снова и снова, в основном по ночам.

Мелани теперь была накоротке с хозяином цветочного магазина. Я каждый день получала красные розы. Ежедневно! А утром и вечером ей звонил Райли, требуя полного отчета для Ремингтона. Понравились ли мне цветы? Все ли у меня в порядке? Я каждый день отправляла сообщение, что все хорошо, – на самом деле даже не одно, – и Реми всегда отвечал мне после тренировки.

Я до одурения смотрела фильмы и делала покупки в Интернете. И еще я несколько раз встречалась со своими родителями. С ними было, конечно, совсем непросто, но с каждым разом напряжение чуточку спадало. Во всяком случае, они, как мне казалось, приняли всю эту ситуацию и даже начали проявлять энтузиазм по поводу ребенка.

К началу четвертой недели я прочитала всю библию для будущих мам под названием «Чего можно ожидать, когда вы ожидаете ребенка» и узнала, что изжога, которую я чувствую, это нормально. Плаксивость? Гнев? Перепады настроения? Нормально! На онлайн-форумах, таких, как we90r64mama и 4uwtforever, подобные симптомы называются ДБМ – «драма будущей мамы». Я до слез хохотала, читая анекдоты о том, что беременные относятся к папочкам детей, как к своей собственности, и делают тысячи нелепых вещей, например, проверяют их квитанции и кредитные карты, шпионят за ними.