Динамик выдает до обиды лаконичный и равнодушный ответ: «Понял». Наверняка динамик ничего не понял, потому как голос был шибко сонный.

А Сергеич даже запись в журнале сделал и время для Истории поставил.

Опять стоят, любуются свидетельством непознанного.

– Слышь, Антоху подыми, пусть посмотрит, интересно же.

…А мне в это время сон снится, будто я с супругой своей Элеонорой Поликарповной… Ну, неважно. Главное – вовремя подняли, как раз до нужника приспичило. Ну и возвращаюсь я так равнодушно, вполне облегченный, и уже мимо них прошмыгнуть пытаюсь, но старшина притормаживает: любит он притормаживать.

– Глянь, Антоха, – пальцем тычет. – Висят!

Посмотрел, зевнул:

– Висят, – соглашаюсь, – спать хочу, мужики…

– Так НЛО же!

– Бесово отродье… Где?! – Еще раз глянул, уже более внимательно. – Так это ж мины.

– Какие мины?

– Из миномета которые, осветительные которые, на парашютиках которые… Вы что, на мне издеваетесь?

За спиной слышу:

– Сергеич, тебе заняться больше нечем?..

* * *

– Товарышч майор, – спрашивает Сергеич у командира, – разрешите, мы с Антохой на озеро сходим, уточшку стрельнем?

Шеф, даже не глядя в нашу сторону, бросил:

– Сходите. – По виду непонятно, врубился он в вопрос или нет: как в гипнотическом трансе наблюдает за поплавком.

Рядом, в нирване, его зам, и тоже с удочкой. По речке проплыла черепаха, но рыбаки и глазом не ведут.

Проходя мимо «УАЗа», емко инструктируем Рому с водителем:

– Вы это, братцы, не отвлекайтесь, берегите командиров.

– А сами‑то куда?

– На озеро, здесь рядом.

– А где здесь озеро? – спрашивает местный водитель. – Рисовый чек озером называете?

– Где утка и умников рядом нет, там и озеро!

В степи леса не имеется, но на противоположном берегу виден кустарник, на фоне кустарника – гуси! Огромная стая непуганых, вероятнее всего, диких гусей!

– Сергеич, ты левых бери, я – правых. – Низко пригнувшись, осторожно, чтоб не спугнуть, приближаемся к воде. – …Ты – левых, я – правых…

– А вдруг домашние?

– Да откуда здесь домашние?

– Вот ни хрена себе, дома бы так близко не подпустили!

Неожиданно впереди, метрах в пяти от нас, по бережку прошлась полоса фонтанчиков, до слуха дошла автоматная очередь. Стая с шумом поднялась, поверхность воды покрылась рябью.

– Что это было? – Оба лежим в канаве-арыке. – Откуда?

Ответ не понадобился – из кустов видны яркие вспышки, но фонтанчиков не видать. Очевидно, пули поверху пошли.

В ответ стали методично – короткими очередями – обрабатывать кустарник. Не знаю, сколько времени на это ушло, но шуму прибавилось – это командиры с бойцами на огонек подоспели: стали густо поливать в сторону направления наших выстрелов.

Некоторое время все лежали молча, в тишине.

– А что, собственно, случилось? – спрашивает кто‑то из прибывших.

– Стреляли…

– Кто, с какой стороны?

– Да вон из тех кустов.

Лежать надоело. Двое остались на месте, две пары пошли в обход, преследуя цель убедиться в уничтожении невидимого врага. На маневр ушло минут тридцать-сорок: это только в кино все быстро происходит. На всякий случай обработали кустарник с флангов и с тыла. Так как ответа не последовало, решили войти.

Никаких следов! Вернее, след сорок второго размера и пара десятков гильз имеют место быть, а самого супостата – нет…

* * *

Ночь, звезды, тишина…

– Слушай, Рома, у меня такое чувство, будто за нами кто‑то наблюдает…

– Пошли, в окопе покурим.

Хоть и не курил я в то время, составляю Роману компанию.

– Да, и впрямь что‑то ножки устали. – Прыгаем в окоп.

Рома, сидя на ящике, пригнувшись, курит. Облокотившись о бруствер, осматриваю окрестности в прибор ночного видения. До смены поста еще около часа.

– Смотри, Антох, звезды какие ясные. – На Рому накатила волна романтики. – Прям‑таки скопления, не то что у нас дома… – Я внутренне съежился: как правило, такое перед смертью говорят. – Красиво‑то как… Ты на кошару глянь.

Чеченская кошара находится в шестистах метрах от нас. Днем ее хорошо видно: кроме кошары, пара больших домов, крепкое хозяйство и люди. Ночью, когда туда машины приезжают, бывает виден свет автомобильных фар.

– Не видно, Рома, ничего… Здесь небо чище, вот и скопления… – Чувства обостряются до предела, взгляд неприятеля можно и кожей прочувствовать. – Бляха, нутром чую, кто‑то за нами наблюдает…

– Откуда?

– Из кошары. Тихо там сегодня, никакого движения.

– И шакалы не воют.

– Подозрительно.

– А то!..

Утренняя смена передала новость: ночью в кошаре, пока хозяева безмятежно спали, волки зарезали нескольких овец. Хорошо отужинали, плотно.

Долю опоздавшего кошка съела.

Чеченская пословица

Умер отец. По болезни легких. Мать тоже болеет, вышла на пенсию, но все‑таки подрабатывает уборщицей; сестренки учатся. Так что по окончании десятого класса Хизиру пришлось идти работать в строительно-монтажное управление. Поначалу был учеником каменщика.

Работа нравилась: мужики веселые, работящие, коллектив прекрасный, дружный. Интересно было наблюдать, как к концу каждого рабочего дня на стройке что‑то изменялось: цоколь, опалубка, перекрытия, стены. Строить дома и при этом осознавать, что в них будут жить люди, семьи, довольно приятно. Рано или поздно, и он сам получит такую же прекрасную квартиру: работникам СМУ это гарантировано!

Оживляли обстановку вечно запаренный прораб, над которым все рабочие почему‑то смеялись, и красивая крановщица Ольга, которая с первого дня появления Хизира в бригаде стала питать к нему определенные чувства.

Во время обеденного перерыва все работяги выкладывали на общий стол все, что приносили с собой из дома: огурчики, помидорчики, колбасы, шматок домашнего сала, жареную картошку, копченую или соленую рыбу, пельмешки. После выходных и праздничных дней на столе появлялись пирожки, куски тортов, фрукты и салаты. Обеденное время проходило дружно и довольно весело, но не для Хизира. А уж по пятницам, когда вся бригада после работы оставалась отметить «конец недели», Хизир и вовсе исчезал не прощаясь.