– То, что перечислили – фирменный стиль?

– Да, его «фишки». Я ими интересовался, беседуя с теми, кто выходил на поле с Валентином Борисовичем. А будучи тренером, он давал нам интересные задания для выполнения упражнений. Ему нравились ребята, которые придумывали на поле. Может, потому что сам считался хитреньким футболистом…

– Бубукин-игрок рано поставил «точку» в карьере?

– Конечно! Думаю, со своими данными мог спокойно выступать до 35 лет. Ведь «тридцатник» – возраст, когда футболисты используют свои наработки. А он имел колоссальный опыт, который чувствовали его подопечные. Валентин Борисович участвовал в командных тренировках. Да, такого, как у нас, движения не показывал, но как исполнял передачи! На поле все замечали, что он находится в прекрасной форме. Я тогда поражался и думал: как «Таврии» повезло с наставником!

С. ГОНЧАРОВ:

– В памяти сохранился образ Бубукина-игрока?

– Только детские воспоминания, связанные с репортажами о матчах с его участием. А когда он работал тренером команды мастеров, я присутствовал на одном из занятий. Валентин Борисович, стоя за пределами штрафной, кричал: «Петя, подавай!» Пока летел мяч, Бубукин загодя предупреждал: «Бью в нижний правый угол! Бью в левую «девятку»!» И с лету неотразимо забивал туда, куда объявлял. И так подряд пять-шесть-семь раз!

Я, вратарь «Росича», ни разу не отразил его пенальти. Настолько бил хитро, мощно и красиво. Естественно, я – не профессионал, но иногда парировал. Например, после ударов Ярцева и Разинского.

– Бубукин рано попрощался с футболом?

– Да, мог продолжать играть. Но наступили времена, когда «просили» освободить место для молодых. А ведь когда он уходил, был абсолютно здоров!

О. ЛАПШИН:

– И я считаю, что Валя ушел рано. Да, нынешний футбол более скоростной, но в те годы с его хорошей техникой и видением поля он мог бы долго и успешно выступать.

А. МИРЗОЯН:

– В 1984/1985 годы я учился в ВШТ. Тогда в составе сборной ветеранов СССР мы выезжали в регионы. Часть команды – только закончившие играть мастера дополняли мощь именитых ветеранов. Даже тогда в арсенале Бубукина оставался хорошо поставленный удар. Мы, разумеется, больше двигались, а он и его сверстники, ездившие с нами (Нетто, Стрельцов…), выходили на поле минут на двадцать, а кто мог, и тайм отыгрывал. Борисыч выступал на месте правого «хавчика» (чтобы было меньше работы). И он с удовольствием делал длинные переводы с фланга на фланг.

Н. НАСЫРОВ:

– Для меня Бубукин – великий нападающий. Условно говоря, любой мальчишка, увлекающийся футболом, выстраивает свою плеяду выдающихся игроков. Например, Нетто, Симонян, Бобров, Федотов… Вот в каком ряду воспринимаю Бубукина.

– Он, в свою очередь, не рассказывал о своих кумирах?

– На матче за Суперкубок УЕФА–2005 в Монако присутствовал Эйсебио, сидевший на трибуне чуть выше нас с Валентином Борисовичем. Мне кажется, он остался приверженцем советской школы футбола, игроков, которые при нем добивались успехов. Словом, я не заметил у него преклонения перед западными «звездами».

С. ВОРОБЬЕВ:

– Ваши заочные сведения о Бубукине совпали с впечатлениями после реального общения?

– В силу возраста я, конечно, не видел его на поле. Однако, естественно, знал о Валентине Борисовиче, известном футболисте. Тем более, что, по словам своего отца, видевшего Бубукина с трибун, он выглядел очень мобильным и трудолюбивым игроком, обладал на редкость сильным и мощным ударом.

А. ШАРОНОВ:

– Как вы реагировали на имя Бубукина до того, как впервые увиделись?

– Знал о нем, как об одной из легенд советского футбола.

– Вы познакомились на поле во время тренировки «Росича»…

– Первое впечатление от фрагментарного знакомства без предыстории, без учета регалий? Конечно, Мастер. Сразу почувствовал, как он обращается с мячом, движется – голова вниз опущена или видит поле, имеет вкус к длинным передачам, не передерживает мяч… Подобные манеры вызывают уважение, дают представление о типе игрока, его командности. Но не это в нем оказалось главным…

Я. ШАТХИН:

– Думаю, ошибка Бубукина – переход в ЦСКА. Тогда ничего не выигрывавшие армейцы мало чем могли удивить. Поэтому туда забирали всех, кто им понадобился – Мамыкина из «Динамо», Амбарцумяна из «Спартака»…

А. СИТНОВ:

– Не рано ли Валентин Борисович повесил бутцы на гвоздь?

– На мой взгляд, не просто «рано»… Ведь у нас существовала футбольная империя. Не то, что теперь, когда в премьер-лиге 16 команд, а в почти каждой на поле выходит 7 легионеров. Получается, 64 доморощенных игроков. Из них формируют сборную России. По уровню она не дотягивает до класса «Б» в годы СССР. Тогда возник огромный прилив молодежи. С ней, как ни странно, многие не могли работать. Только Качалин имел достаточный авторитет. Поэтому ребят старались быстрее отводить в сторону. Существовала порочная практика: футболисту 28–30 лет – уже ветеран, уходи! Конечно, Бубукина досрочно списали из «обоймы». Он бы играл и играл.

В последние годы редко выходил на поле, но в середине 1990-х, выступая с нами в «Росиче», демонстрировал прежний прекрасный пас, удар, видение поля. Конечно, утратил былую скорость, но остался таким великолепным разводящим, что мы диву давались.

П. БОРОДИН:

– Видели большой футбол времен Бубукина?

– Поступив в Московский институт химического машиностроения, сразу пошел на футбол в Лужники. Так вот 21 сентября 1964-го встречались «Торпедо» и «Спартак». После того, как автозаводцы выиграли – 0:1, 50 тысяч болельщиков, стоя, аплодировали Иванову, Воронину, Шустикову, Кавазашвили… В те же годы Стрельцов, выйдя на свободу из колонии, играл за цеховую команду ЗИЛа и 1-ю мужскую «Торпедо». Поэтому мы приходили на заводской стадион, чтобы стать очевидцами великого футбола. А в «Лужники» попадали бесплатно: покупали директорше местного музея два мороженых (одно стоило 12 копеек, а самые дешевые билеты на трибуны – 80 копеек и 1 рубль 20 копеек), и она нас, 2–3 ребят, пропускала через двери объекта культуры на деревянные сиденья. Когда там было битком, мы, подкладывая газетки, сидели на бетонных ступеньках между трибунами. Никого не хочу обижать, но теперь смотрим не Футбол, а спектакль, где, случается, два миллиардера наблюдают за бегом с мячом 22 миллионеров.

Б. ДУХОН:

– Однажды я, набравшись смелости, подошел к Бубукину и сказал: «Всегда хотел выразить благодарность за то, что в 1961-м вы перешли в ЦСКА из «Локомотива», тем самым дав возможность Хусаинову «совершить посадку» в «Спартаке», хотя летел Гиля из Куйбышева явно в ЦСКА!» Бубукин удивился подобной постановке вопроса, но, кроме улыбки, ничего не ответил.

З. ПАНТЮХОВА:

– Валя – великий оптимист. Умел говорить о проблемах, не акцентируя на них внимание собеседника. Постольку мы чуть ли не всё друг другу рассказывали, да и события почти повторялись – муж у меня спортсмен. Например, когда Бубукин закончил играть, конечно, был очень огорчен, но высказывался спокойно. Его удивило, что всем, как правило, предлагали закончить выступления примерно в 30 лет, а он досадовал: «Не пью, не курю, соблюдаю режим, и предлагают уйти?» Возмущался и переходил на веселую тему.