Вы, естественно, спросите: а если меня все равно в полицию? Вот я подошел, ударил — и либо жертва, либо свидетели вызывают мента. Ничего не поделаешь, этот риск есть. Но, во-первых, можете бить не слишком сильно — я даже настаиваю на этом, и тогда вам ничего серьезного не припаяют. Скажете, что он вас оскорбил, не так посмотрел, нелестно высказался про вашу мать, с которой якобы близок. Во-вторых, этот шанс все-таки невелик. Гораздо выше шанс, что вам дадут в морду, и признайтесь, что на самом деле вы боитесь именно этого. Но вы не бойтесь, потому что он тоже боится. Ведь вы первый начали, а значит, у вас башню склинило. Безбашенных боятся все. Имейте в виду: после этого вас будут бояться все. Вы будете всех побеждать, включая деньги. Противоположный пол будет от вас в восторге.

Оправдываться — не люблю это слово и понятие, — объясняться можно по трем сценариям. Какой вы лично выберете — неважно.

Первый. Простите, обознался. Точно так же одетый человек год назад изнасиловал мою сестру. Еще раз извините. Ах, это были вы? Ну, тогда все правильно.

Второй. Серега, ты что? Ты что, Серега?! Ты забыл, как засунул мне котлету за шиворот в школе двадцать лет назад? Я тогда тебя не догнал, но теперь ты не уйдешь, Серега. Ах, это был не ты? А кто же ты тогда, сволочь такая? Чего ты, старых друзей не узнаешь, Серый? Ах, не Серый? Ты имя уже сменил? Ты, может, в школе восемнадцать-пятнадцать не учился? А где учился? В спецшколе для малолетних преступников? Простите, пожалуйста, Вова, я не знал. Я даже как-то не мог предположить, такое интеллигентное лицо. Извините. Еще раз извините. Всего вам доброго.

Третий (он же оптимальный для полиции). Да. Вот так вот. А вы что же думали — что будете гадить на Родину, и некому защитить? Товарищи, я же видел его на митинге. Я же слышал его, товарищи. Я все помню, что он говорил. Он совершенно точно американский наймит. Он агент, прошерстите его. Я требую расследования его деятельности. Я к нему тогда не пробился просто. Я молоком матери, яйцами отца поклялся, что достану его. Он будет сейчас отрицать, конечно. Да я готов, товарищи! Я не то что в полицию, я в ФСБ сейчас с вами пойду! Вы свидетель, и вы свидетель. Что? Ты разговаривать еще? Я сейчас язык твой в жопу тебе засуну, гнида. Сказать такое про Родину мою! Кровью отцов, потом дедов политую! Метили территорию, везде поливали. Убью сейчас, бля, тебя вообще на этом месте, держите, все держите меня! А что я там делал? Как что я там делал? Я мимо шел, остановился послушать, как он там с трибуны изгалялся. Ах, не вы? Вы из Ростова? А что же ты тут делаешь, если из Ростова? Регистрация где? В Ростове надо сидеть, мразь белоленточная. И пойду! И пойду! И нечего меня тащить, я сам пойду, но только чтобы и этого отвели! (В отделении повторить то же самое со слезами.)

Ну ладно. Хохмочки кончились, смехуечки надоели. Я действительно не знаю, чем и как вы будете оправдываться. Да меня это, честно говоря, и не волнует. Точно так же, как и ваш способ потратить полученные деньги. Это ваши деньги, ваш приз, ваша ответственность. И как вы будете бить человека по лицу — мне тоже неважно. Ваша проблема. Не хотите — не надо.

Трус. Ничтожество. Всегда был трусом и ничтожеством, независимо от половой принадлежности, и таким же умрешь. Вот из-за таких, как ты, так и живем. Никогда ничего не доводим до конца, со всем миримся, все позволяем с собой творить. И ты позволяешь и всю жизнь позволял. Тряпка. Дрянь. В зеркало на себя погляди. Ведь там все давно разлезлось, под этой оболочкой, сгнило все и смердит. Тебя не хватит даже зеркало разбить, чтобы рожа твоя трусливая разлетелась на куски. Иди пожалуйся, пожуй сопли. Твой потолок — сканворды, всю жизнь их будешь решать, купи газету «Тещинька» и решай. Слово на букву мэ, последняя буква ка, пять букв по горизонтали.

Вспомни, как тебя в армии заставляли после отбоя сто раз отжиматься, и ты отжимался. Как тебя в школьном дворе возили рожей по асфальту, и ты молчал. Как на тебя ОМОНовец только замахнулся, а ты уже обосрался и побежал. Вспомнил? Плохо вспомнил. Вспомни, как ты от страха весь вспотел и как от тебя пахло. А как она тебе сказала, что есть другой? Мялась, мялась, уходила от разговора, потом обозлилась и выложила все. С полным сознанием своей правоты, потому что так тебе и надо. И что ты сделал? Ударил ее, может быть? Дудки: ты внушил себе, что она только того и хотела. И улыбнулся дрожащей улыбочкой, и сказал: ну что ж. И всю жизнь говорил: ну что ж. И думал, что твоя сдержанность на кого-то произведет впечатление. Слизняк. Медуза.

Примечание. Если вы мужчина и собираетесь ударить по лицу женщину, это не засчитывается. Это не освобождение, а мерзость. Если вы женщина и собираетесь ударить по лицу мужчину, это засчитывается наполовину. То есть ударить надо два раза. Вам все-таки проще, вам сдачи не дадут.

Ну хорошо, хорошо, я все понимаю. Я понимаю, что мне, как всякому приличному гипнотизеру, придется вложиться в этот твой поступок, первый, может быть, в жизни. Чем вложиться? Мне придется, видимо, рассказать что-то о себе. Чтобы ты понял, как тебе действовать. Чтобы до тебя, дурака, дошло наконец, что в ЭТОМ мире, с ЭТИМИ людьми ты никак, ничем не добьешься ничего вообще. Хватит прикрывать собственную трусость разговорами о гуманизме. Ты скажешь, что этот конкретный мужчина в троллейбусе ни в чем перед тобой не виноват. Но не могу же я, черт возьми, ждать, пока появится тот, кто действительно перед тобой виноват? У нас квартал, всего квартал, на принятие всех решений. Если делать это постепенно, школа может растянуться на всю жизнь, и тогда ты получишь деньги аккурат на похороны. Так называемый смертный сундук: платок, тапочки. Хватит еще нажраться пяти старикам, которые о тебе вспомнят, и двум старухам, если дойдут. Допер теперь, почему большинство людей перед смертью понимают всё? Ничего нет обидней — все понять, когда уже ничего не можешь. А я тебе предлагаю все понять за девяносто дней, но тогда понимай, понимай! Делай, что тебе говорят! Если ты не можешь без меня, черт с тобой, я расскажу тебе о вещах, которые я вспоминаю, когда мне, мне надо кого-то ударить по лицу, хотя бы фигурально. Несколько таких вещей есть. Я сейчас их тебе расскажу, если тебе нечего вспомнить из твоего собственного опыта, если он так ничтожен, что из него нельзя извлечь даже приличного стимула для мордобоя. Хорошо. Я наберусь сейчас духу и расскажу. Но учти, если я это расскажу, я обязан буду пойти и набить кому-нибудь морду, я не смогу с этим жить, если снова вытащу это из памяти. Я обязан буду пойти и на кого-то вывалить этот избыток ненависти. И мы побьем двух человек, один из которых уж точно будет ни в чем не виноват. Подожди. Я еще несколько раз глубоко вдохну и расскажу. Я только выберу сюжет поневиннее, потому что если рассказать что-то серьезное — я прямо сейчас, не дописывая главы, выйду на улицу и ударю по лицу первого встречного. Просто выйду и ударю. Я не смогу с этим дальше сидеть за компьютером. Поэтому что-нибудь легкое. Жри, сволочь. Когда я был маленький, мама мне рассказывала сказки про ежика, этот ежик был наш домашний тотем, любимый зверь. Тряпочный ежик, как мы его называли. И когда я попал в армию и большой ложкой хлебал там все, что полагается солдату во имя поливающих предков хлебать для защиты нашей прекрасной Родины, я вспоминал иногда этого тряпочного ежика. Я понимал, что это мою мать бьют в наряде, что это мою мать заставляют двадцать раз перестирывать свое и чужое обмундирование, что это моего тряпочного ежика потрошат перед всеми, когда сержант обшаривал мою тумбочку и рвал письма моей матери, потому что хранить их не положено. А моя мать в это время рассказывала про тряпочного ежика соседнему неприсмотренному, несчастному мальчику, потому что я был в армии, а она была одна, и ей не на кого было тратить избыток своей нежности и ума, и свое умение рассказывать утешительные сказки. Что? Тебе подробности? Тебя интересуют первые полгода моей службы? Мразь, я же рассказал тебе про тряпочного ежика! Я рассказал тебе самое святое, что есть у меня вообще, то, что я ни одному другу, ни одной женщине никогда не рассказывал, — и ты, ничтожество, все еще не принял решения? Ты еще не сел в троллейбус, не выбрал там самого мордатого? Что значит «не виноват»? Да как он может быть не виноват, если он такой мордатый?! Разве можно наесть такую морду, когда ты ни в чем не виноват?