Снег продолжал идти, и снежная пелена мешала Гевину разглядеть, кто еще сидел за столом в их доме; холод и снег отвлекали его, напоминая, как сильно он замерз, какая мучительная боль в руке с отрубленным пальцем терзает его. Он обернулся к незнакомцу и с удивлением понял, что тот исчез, оставив его одного. Потом Гевин опустил глаза и увидел, что повязка у него на руке насквозь пропиталась кровью; красные капли крови падали на снег к его ногам, и он осознал, что ему нужно как можно скорее показаться врачу. А еще ему нужно в тепло. И помощь ему нужна, причем самая разнообразная…

Гевин снова повернулся лицом к родительскому дому. Очередной порыв ветра чуть не сбил его с ног, и он, глубоко вздохнув, шагнул на знакомую вымощенную плиткой дорожку, с обеих сторон окаймленную пышными кустами в горшках. В доме тут же вспыхнул яркий сигнальный свет, предупреждая о вторжении непрошеного гостя, и Гевин, подойдя к окну, дважды в него постучался. Все как один члены его семьи тут же повернулись и посмотрели на него.

Дэниел стоял между двумя высокими кирпичными стенами на узкой тропе, ведущей от жилых домов к игровой площадке. Это место называлось Воронка. В ветреные дни воздух со свистом как бы засасывало в этот узкий проход, а затем вихрем возносило вверх по спирали, и этот вихрь, кружа над прямоугольной площадкой, которую все называли лужайкой, расположенной между четырьмя домами, отрывал от земли все, что не было прибито. В общем, «Волшебник из страны Оз» в разноцветных бетонных декорациях. Над тропой и лужайкой в такие дни летало и выстиранное белье, и всевозможный мусор, и тучи пыли. Даже взрослых мужчин этот вихрь не раз сбивал с ног. А некоторое время назад была очень популярна история о чьем-то унесенном ветром коте.

Но тем утром никакого ветра не было. Его не было вот уже несколько дней, и стояла такая чудовищная влажная духота, что все время хотелось распахнуть окошко и вдохнуть хоть немного свежего воздуха, и только в этот момент ты понимал, что и так на улице. Уже и август подходил к концу, и целая неделя минула с тех пор, как Дэниел вместе с родителями вернулся из Магалуфа, где они отдыхали и где он научился плавать на спине и был ужален медузой. До начала школьных занятий оставалась еще неделя, и десятилетнему Дэниелу было ужасно скучно. Дома его старшая сестра и младший брат играли в учительницу и ученика. Элен было двенадцать лет, а Полу – семь. Элен что-то писала на доске разноцветными мелками – мелки у нее были восьми цветов, – а когда Пол ее не слушался, больно шлепала его по ноге. Мать Дэниела сидела за обеденным столом и складывала огромный пазл с видом Венеции, ожидая, пока нагреется бак с водой для еженедельной стирки.

Перед носом у Дэниела, то появляясь, то исчезая, мелькали белые носки какой-то девочки, качавшейся на качелях. На дворе стоял 1972 год – пик популярности хитов «Rocket Man»[35] и «Silver Machine»[36]. Дэниел не помнил другого дня, когда ему было бы так же скучно. Он ловко отогнал от лица назойливую осу и услышал, как где-то громко хлопнула дверца автомобиля, а потом, решительно шагнув в густой полумрак лестничного проема, стал подниматься к дверям квартиры Шона.

В жизни Дэниела будет еще три поистине экстраординарных события. Однажды он со своим восьмилетним сыном будет сидеть в сумерках на террасе арендованного дома близ Каора, и они увидят, как в амбар на противоположном конце долины попадет молния и он мгновенно вспыхнет. Им обоим покажется, что эта молния – трескучая белая вспышка света – словно вырвалась из-под земли, а не упала с небес.

Следующий невероятный случай произойдет во время встречи Дэниела с директором фабрики, находившейся близ Страуда и изготовлявшей на заказ различные металлические изделия. Три мастерские этой фабрики были как бы встроены в высокую железнодорожную насыпь. И вот во время встречи Дэниела с директором сквозь крышу мастерской провалится корова, и окажется, что это вовсе не так смешно, как можно было бы представить.

А утром в день пятидесятилетия Дэниела ему позвонит мать и скажет, что ей непременно нужно с ним увидеться. Она будет говорить абсолютно спокойно, но никак своего желания не объяснит, и Дэниел тут же сядет в машину и погонит в Лестер, несмотря на то что во второй половине дня был запланирован торжественный прием по случаю его юбилея. Однако, прибыв туда, он узнает, что «Скорая помощь» только что увезла ее тело. И лишь на следующий день из разговора с отцом Дэниел поймет: мать звонила ему через час после того, как скончалась в результате инсульта.

Сегодняшнее происшествие будет иным. Оно не просто потрясет Дэниела до глубины души, но и станет одним из поворотных моментов в его жизни – в такие моменты кажется, будто расщепляется само время, и человек, оглянувшись назад, осознает, что, если бы все случилось хоть капельку иначе, он избрал бы совершенно иной путь, а точнее – одну из тех многочисленных призрачных троп, что, случается, промелькнут перед твоим взором и тут же растают в темноте.

Шона он, в общем-то, своим другом не считал, но они часто играли вместе, поскольку учились в одном классе. Но семья Шона проживала на самом верхнем этаже многоэтажки под названием «Садовая башня», а семья Дэниела – в отдельном двухквартирном доме. Мать Дэниела считала, что на него плохо влияет и сам Шон, и его семейство; но мать также вечно твердила, что он испортит глаза, если будет сидеть так близко от телевизора, что он заболеет и умрет, если будет купаться в канале, и так далее. Самому Дэниелу очень нравилось большое семейство Шона; нравилась их откровенность, открытость, непредсказуемость, нравились фарфоровые гончие, стоявшие по обе стороны газовой плиты; нравился зеленый «БМВ» мистера Кобба, который он любовно полировал по утрам в субботу, заботливо замазывая каждую царапинку специальным карандашом «Ти-кат». Старший брат Шона, Дилан, работал штукатуром и плотником, а в квартире у них имелся балкон, выходивший на окружную дорогу, и оттуда был виден лес, и автостоянка, и радиомачта в Баргейве, и этот вид вызывал у Дэниела куда большее восхищение, чем все то, что он видел из иллюминатора самолета, летевшего от Лутона до Пальмы. И потом, у них на балконе никаких стекол не было, и если пониже наклониться над перилами, глядя вниз, то все тело охватывала пронзительная дрожь, а колени начинали дрожать.

Выходя из лифта, Дэниел столкнулся с матерью Шона, которая собиралась куда-то уходить. Подобное положение дел тоже вызывало у Дэниела зависть, потому что его мать, отправляясь, например, по магазинам, всегда заставляла их троих – его, Пола и Элен – тащиться вместе с ней. Постарайся, чтобы Шон не вляпался в очередную историю, сказала миссис Кобб, ласково взъерошила Дэниелу волосы и нырнула в кабину лифта. И прежде чем серебристые дверцы лифта закрылись за ней, он успел заметить, как она сунула в рот сигарету и закурила.

А за стеклянной узорчатой панелью входной двери тут же возник неясный силуэт Шона, дверь резко распахнулась, и Шон завопил: А что у меня есть! Счас покажу!