— Заклинатели убивают и ловят молодых демонов, уводя их в рабство, но… демоны точно так же поступают с сородичами, если есть возможность, — уже более бодро продолжила Сиаль, осторожно, кончиками пальцев, погладив руку, лежащую у нее на плече. Это было так непохоже на ее обычную бесстыдную манеру себя вести, но отчего-то Лун Вайер вздрогнул и смутился гораздо сильнее, чем всегда.

— И среди людей такое не редкость, — кивнул Юэ.

— Вот потому я и сказала — разницы нет, — пожала плечами демоница. — Есть злые и добрые, друзья и враги, а еще те, кому все равно. Какая в их жилах течет кровь и какого цвета небо над их головой — не имеет значения.

Юншен:

— Ты убила их? — резонно спросил Лун Вайер, одновременно хмурясь и смущаясь. Но собственную руку у девушки так и не забрал. — Тех, кто тебя… обидел. Или сбежала?

— Нет. Я не смогла бы… — тяжело вздохнула демоница. — Я умела только уходить в опасные земли, чтобы найти там разные травы и кристаллы. И стараться задержаться подольше, потому что там я была свободна, несмотря на то что выжить было трудно. Но на выходе меня всегда ждали.

Ее лицо после этих слов на пару секунд будто окаменело, и брат дернулся, словно… хотел обнять? Неужели? Но нет, не решился.

Сиаль покосилась на него и чуть улыбнулась уголком рта. А потом продолжила спокойным голосом:

— Мой род никогда не славился силой, нашей особенностью считались другие навыки. Мы можем вскрывать сложнейшие массивы природных заклинаний, можем разгадывать загадки и преодолевать лабиринты, а также прятаться и маскироваться в любом месте, среди даже самых чутких существ. Можем притвориться любым предметом, или животным, или растением. Но в прямом столкновении, без поддержки сокровищ, да еще и в рабском ошейнике… Единственной возможностью сбежать было найти мощный природный артефакт, пригодный для нападения. Но это были лишь мечты. Со временем мое тело все больше слабело от постоянных рейдов, и я уже не могла зайти так далеко, как нужно для розыска подобной редкости. Поддерживать мое здоровье поддерживали, но тратить что-то дороже низших пилюль не собирались. Так было, пока… — тут она прямо повернулась к брату и улыбнулась ему уже открыто, — пока ты не пришел и не вырезал моих надсмотрщиков всех до одного. Включая главу клана, на которого был завязан рабский ошейник.

Последние два предложения демоница сказала с кровожадной улыбкой на лице, а потом снова перевела влюбленный взгляд на шиди.

— Я?! — Лун Вайер так изумился, что я вспомнил вдруг любимую шутку Янли про глаза и сову.

— Да! Я до сих пор помню, как окрасились кровью полы твоего ханьфу. Как кричали от боли эти выродки слизня и вонючей жабы, которые любили развлекаться со мной в перерывах между рейдами. Ах, а как прекрасно твой меч одним росчерком снес голову этого старого плешивого гада! Жаль только, что ты не помучил его подольше. — Сиаль вернулась к своему первоначальному бесстыдному состоянию, прижимая к себе Вайера и мечтательно облизываясь.

— Плешивого… — растерянно повторил Лун Вайер, даже не пытаясь отбиваться. — Погоди… но… я не помню…

— Мы тогда были в рейде по добыче корня семи цветов для пика Целителей, — напомнил я брату, сопоставив то, что сказала демоница сейчас и раньше. — Девятнадцать лет назад, вспоминай. У входа в природную аномалию, где эта дрянь растет, наскочили на компанию каких-то странных демонов, и они на нас напали. Я глазом не успел моргнуть, а «великий воин» уже покрошил всех врагов и принялся ругаться, что они испортили ему новую одежду. Тебя тогда еще укусил какой-то мелкий демонический бутон, и у тебя неимоверно зудело все тело, отчего ты был раздражен и зол больше обычного.

— Да… бутон помню, — поморщился Вайер. — Ты дал мне универсальное противоядие, оно на вкус как дерь… отрыжка демона. Такое не забыть.

— Угу, — кивнула Сиаль. — Только от серного кусача оно не помогает. Мне пришлось возвращаться в опасные земли за листьями горечавки полуночной, чтобы сделать правильное противоядие. Чуть не попалась паршивому низкоуровневому вьюну, настолько жабы измотали меня своей жадностью. Сил не осталось нормально отбиться, дрянь меня покусала. Но листья горечавки тебе помогли. Ты поспал на них, и утром от отравления серным кусачом не осталось следа. Только легкий зуд вместо смертельных язв.

— Так вот кто тогда насыпал мне полную постель каких-то колючек?! — дошло вдруг до шиди. — Это же от них я чесался как шелудивый пес еще неделю!

— А без них умер бы на следующий день, — пожала плечами Сиаль. — Ты сильный воин, но никудышный травник. Нельзя трогать руками демонические растения, если не знаешь точно, как именно они тебя отравят и где взять противоядие. Мне пришлось пойти с тобой и позаботиться о том, чтобы ты и дальше мог выжить. И выжить самой.

На наш вопросительный взгляд девушка продолжила:

— Темнее всего под пламенем свечи. В том состоянии, останься я хоть на сутки одна в демоническом мире, не выжила бы. В том числе и потому, что в моем клане не один глава был такой жадный. Меня искали. Но никому даже в голову не приходило, что демон может прятаться чуть ли не под юбками у культиваторов праведного пути. В том числе и самим заклинателям.

— И где ты… м-м-м…

— Ты все время забывал поливать меня, — с претензией заявила девушка, ткнув пальцем в плечо шиди. — Я, между прочим, была очень хорошим духовным бамбуком.

— Ты! — ахнул вдруг Лун Вайер и покраснел так, что алыми стали даже уши.

И я вспомнил, что в доме шиди кадка с редким духовным бамбуком стояла только в одном месте — за ширмой возле бочки для омовения. Брат запихнул ее туда потому, что во всех других местах это уникальное растение почему-то увядало. Мы тогда решили, что бедному бамбуку не хватает влаги, поскольку А-Ер действительно постоянно забывал его полить. А кроме того, все равно все поверхности в доме шиди были заняты колюще-режущими предметами, среди которых не было места изысканной зелени.

— А еще иногда, когда мне надоедало стоять неподвижно, я была очень милой белкой. Ты даже кормил меня орехами, если умудрялся заметить до начала тренировок, — продолжила шокировать шиди демоница. — Мне нравилось сидеть на крыше и смотреть, как ты отрабатываешь боевые приемы. А еще больше нравилось, что после тренировки ты всегда шел мыться. Главное было успеть стать бамбуком раньше, чем ты разглядишь мое отсутствие. Правда, пару раз я почти опоздала, но ты был так разгорячен тренировкой и так быстро раздевался, что не заметил.

От лица шиди, кажется, можно было разжечь костер. Он открывал и закрывал рот, как выброшенный на берег золотистый карп, и вот-вот был готов разразиться возмущенной тирадой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍