– Все понятно! – констатировал Соколов, пряча куски бумажной ленты, на которой было три загадочных буквы «РО» и «N», в карман полотняной куртки.

Наклонившись над лежащим на земле водителем пикапа, Соколов начал энергично натирать ему уши.

Буквально через пару секунд водитель дернулся и застонал.

– Быстро отвечаешь на мои вопросы, и тогда я тебя не пытаю, – предложил Соколов, крутя правое ухо водителя, который глухо застонал, показывая, как ему плохо.

– Зачем человеку два уха? – сам себя спросил Соколов, раскрывая складной нож.

– Ми, – издал непонятные звуки водитель, воровато блеснув глазами.

Раз – и в руке Соколова оказалось отрезанное правое ухо.

Водитель взвыл.

– Сходи к машине и принеси бутылку виски! – приказал Соколов и вслед по-русски добавил: – Не особенно торопись!

Федоров, которого мутило от действий кап-два, побрел к пикапу, волоча ноги.

«Все-таки действия кап-два иногда несколько неожиданны. Зачем отрезать человеку ухо?» – размышлял Федоров, неторопливо бредя к стоящему на противоположной стороне дороги автомобилю.

«Сам ты только что с поля боя и горюешь об отрезанном ухе!» – напомнил внутренний голос, совершенно не склонный к сантиментам.

Вытащив из сумки Соколова бутылку виски, Федоров сунул ее в карман куртки и, открыв кабину, решил основательно ее обыскать.

Под передней панелью водителя, прикрепленный клейкой лентой, обнаружился «смит-вессон», а под сиденьем – немецкий «шмайссер», зато под пассажирским сиденьем уютно примостились родной «ППШ» и два запасных диска к нему.

«С таким арсеналом, если нас поймают, лет по десять тюрьмы, самое малое, мы получим! – оценил риск владения оружием Федоров. – Пойду обрадую кап-два находками!» – решил он и пошел вниз, помахивая бутылкой виски.

– Вот такие десять бутылок я предлагаю! – обрадованно заявил Соколов, забирая полную емкость из рук Федорова.

Около берега стоял большой катер, с него на берег были перекинуты деревянные сходни, на середине которых стоял, покачиваясь вперед-назад, здоровенный мужик и, склонив голову направо, внимательно смотрел на Соколова.

– Давай попробуем! – потребовал гигант, около которого моментально появились два невысоких военных моряка.

Забрав у Соколова бутылку, сноровисто открутил винтовую пробку и на минуту присосался к литровому сосуду.

– Здорово ты общаешься с Ячменным Джоном! – восхищенно заявил правый военный моряк, забирая у своего коллеги бутылку.

Сделав два глотка, моряк скомандовал:

– Бегом за вещами!

Ни слова не говоря, гигант и коротышка рванули вслед за Федоровым.

Минуту спустя Федоров с военными моряками шел к пикапу.

– Откуда ты? У тебя какой-то странный акцент! – поинтересовался гигант.

– Моряк, из Канады, – коротко, не вдаваясь в подробности, ответил Федоров, передавая сумки, мешок и чемоданы.

– Чем занимался? – требовательно спросил коротышка, взваливая на плечо чемодан.

– Работал водолазом, – решил сказать правду Федоров.

– Сможешь посмотреть, почему руль не работает у нас на эсминце? – неожиданно спросил коротышка, останавливаясь на середине дороги.

– Как не работает? – удивился Федоров, все-таки перейдя дорогу.

– Иногда, когда надо идти на правый борт, руль стопорит! – темпераментно выдал коротышка.

И Федоров вспомнил! Дед[88]в Питере как-то рассказывал, что при заедании подшипников в рулевом механизме у них на сухогрузе была именно такая неисправность.

– Мы хотели в Южной Америке наняться на коробку, – протянул Федоров, не зная, как отвязаться от настырного коротышки.

– Если ты нам поможешь, то мы довезем вас до Буэнос-Айреса! – предложил коротышка, имея на Федорова какие-то свои планы.

– Я пока не знаю, – пошел на попятный Федоров, не зная, как выйти из создавшегося положения.

– Помоги, Фэд! У нас всего полторы недели стоянка в Портленде, и за это время надо обязательно найти причину неисправности руля. У нас отошли два листа обшивки на днище судна, и их надо то ли приварить, то ли поставить новые. Придется подождать, пока освободится док, чтобы поставить в него эсминец. Пока в доке стоит русский лесовоз, мы не можем ничего сделать! И вот за это время надо отремонтировать руль! Мы уже обращались в две специализированные фирмы, и они сказали, что надо точно определить место повреждения и только потом начинать ремонт! – взмолился коротышка, подпрыгивая рядом с высоким Федоровым от нетерпения.

– У вас должны быть на судне свои моряки! – попробовал спихнуть непривычную работу на штатного корабельного водолаза Федоров.

– Да опускался он два раза и ничего не увидел и не услышал! – пробасил гигант, беззвучно возникший справа.

– Парни! Я никогда такого не делал! – взмолился Федоров.

– Ну, хочешь, мы тебя с твоим боссом отправим самолетом до Монтевидео! Только помоги! Если мы не выйдем через две недели в море, то капитана будет судить военный суд! – продолжал басить гигант, подходя к трапу вместе с Федоровым.

– Попробуем. Но я ничего не обещаю! – только успел согласиться Федоров, как вмешался Соколов, у которого слегка заплетался язык:

– О чем ты там договариваешься, дайвер?

– Моряки просят обследовать эсминец под водой! – доложил Федоров, ставя свою ношу на палубу.

Идя по трапу, он едва удержался, чтобы не отдать честь, и на всякий случай про себя поблагодарил Бога, который закрыл ярко светящую луну облаками.

– Отдать швартовы! – скомандовал коротышка, едва гигант ступил на борт.

– Надо помогать во всем нашим союзникам! – икнув, возвестил Соколов и осел на палубу.

Ближе к обеду, когда Федоров проснулся, то пару минут лежал, закрыв глаза, вспоминая события бурного вчерашнего дня.

В голове прокручивались события странного полета, не менее необычной посадки, так кстати оказавшегося на пирсе пикапа и непонятной полицейской машины.

«Сплошные вопросы и совсем мало ответов! Единственное, что я помню: пересадку на американский эсминец и мое обещание посмотреть руль и днище военного корабля, – вспоминал Федоров, открывая глаза и ощущая легкое покачивание каюты. – Значит, я вместе с кап-два на американском эсминце, куда нас привезли добрые дяди в американской форме».

Напротив обнаружился кап-два, который лежал, закинув мускулистые руки за голову.

– Хеллоу, Джек! Как голова? – поинтересовался Федоров, глазами обшаривая маленькую каюту с двумя дверями.