– Длина трещины около трех футов. Трещина очень тонкая и практически не видна простым глазом. Мы ее отметили и поставили в начале и конце по восклицательному знаку! – доложил Фред.

– Майна! – скомандовал Федоров, едва только Фред сделал паузу.

– Майна! – продублировал команду командир.

Беседка пошла вниз, и через пять секунд командир попросил:

– Внимательно посмотрите стыки листов и перо руля.

– Когда я попрошу, можно будет подвигать перо вправо-влево? – спросил Федоров, внимательно смотря на обшивку.

Больше металла со светлыми полосами видно не было.

Дойдя до дна, водолазная беседка остановилась.

Федоров с напарником вышли из нее и медленно пошли к носу судна, смотря на дно.

Несмотря на небольшое расстояние, трещин видно не было.

«Вот если проплыть близко под днищем, то можно довольно быстро осмотреть весь корабль! И не только осмотреть, но и легко поставить мину! Мы в Питере ходили в ИДА на километры, и воздуха хватало, а с перепонками осмотр можно часа за два-три провести!» – прикинул Федоров, обходя большую железяку, лежащую на дне.

От чего железяка, Федоров определить с ходу не мог, но о том, что посторонний предмет давно лежит на дне, говорил толстый слой ракушек, который его весь покрывал.

– Дно порта очень замусорено. Валяется много железа, – извиняющимся тоном заявил Фред, как будто это была его вина.

– Другие дыхательные аппараты на корабле есть? – спросил Федоров, вертя головой вверх и вниз.

– Есть один, но к нему нужен другой гидрокостюм. Его только на час работы хватает, – пояснил Фил.

– Сходите на катере после обеда на военный склад и там посмотрите. С начальником склада я договорюсь. Все, что надо, он вам даст! – пообещал командир и выжидательно замолчал.

– Мы сейчас идем к корме, и как только дойдем, поработайте рулевым пером, – попросил Федоров, понимая, что они прогулялись под днищем просто так.

– Как дойдете до кормы, доложите! – мгновенно отозвался капитан.

– Если определить места расхождения швов на плаву, то можно вызвать портовых водолазов, и они заварят днище. И тогда не нужно будет ставить корабль в сухой док, – громко сказал Фред, который старался показать свою полезность.

Федоров сморщился от громкого рокота судового двигателя большого корабля, который пытался встать к пирсу.

«При таком шуме услышать еле слышное щелканье в рулевых тягах вряд ли возможно. У меня и воздух в скафандре сильно шумит», – прикидывал Федоров, продолжая поглядывать на днище.

За пять метров до винта Федоров увидел черную поперечную полосу на днище.

– Стоп машина! – громко скомандовал Федоров, на что капитан мгновенно отозвался:

– Что случилось?

– Вижу черную полосу на днище! В пяти метрах от винта! Точно определить не могу, до днища высоко! – доложил Федоров.

– Глубина под килем? – коротко спросил капитан.

– Около тридцати футов! – мгновенно доложил Фред.

– Займите место в водолазной беседке! Через две минуты начнем работать рулем! – приказал капитан.

Едва Федоров и Фред заняли свои места в водолазной беседке, как та пошла вверх.

Рядом снова начали работать два двигателя, наполняя шлем неприятным шумом.

Остановившись напротив винта, беседка замерла.

Федоров внимательно прислушивался, но ничего, кроме гула двух разных двигателей от рядом стоящих судов, слышно не было.

– Вира! – скомандовал Федоров, смотря на поворачивающийся вправо руль.

«Надо ночью попробовать послушать рулевые тяги! Ночью на кораблях движки не работают и тихо. Может, чего и услышу, и нырять не в скафандре, а в легководолазном оборудовании!» – решил Федоров, смотря на своего американского напарника.

Водолазную беседку вместе с водолазами подняли на борт, и уже через десять минут Федоров и Фред шли к рубке, где их ждал командир эсминца.

– Давай пару минут передохнем! – предложил Федоров, смотря с высокого правого борта военного корабля на сухой док, в котором возле большого лесовоза суетились рабочие.

В большом деревянном ящике на кильблоках стоял сухогруз, а в соседнем ящике – авианосец, высокий, который только начали красить.

«Очень нескоро покрасят огромный авианосец, да и сухогруз, весь облепленный лесами, тоже не скоро выйдет!» – оценил Федоров обстановку в доке, до которого было не больше трех кабельтовых.

– По кораблю гулять может только капитан! Все остальные передвигаются бегом! – напомнил Фред, кивая в сторону рубки.

– Надо немного продышаться, – отозвался Федоров и, резко выдохнув, направился к рубке.

– Что с рулем? – с порога спросил капитан, держа в зубах короткую черную трубку.

Кроме капитана, в рубке находились невысокий моряк с пронзительными черными глазами, гигант, Соколов и Коротышка, который прямо приплясывал от нетерпения.

– К рулю надо ночью погружаться! Сейчас ничего не слышно! И погружаться лучше в легководолазном снаряжении с автономным аппаратом! – доложил Федоров, принимая от Соколова большую кружку с горячим чаем.

На штурманском столике стояли две тарелки с бутербродами, на которые бросил голодный взгляд Федоров, во рту которого с утра было только два маленьких кусочка бекона.

– Серж! Вы угощайтесь! Через пять минут спустят катер, который отвезет вас на склад!

Федоров наклонил голову в знак того, что он все понял, и протянул руку за первым бутербродом.

– Что там за микротрещина, которую ты обнаружил? Ее можно заварить под водой? – последовал новый вопрос командира эсминца.

– Можно! – уверенно ответил до сих пор молчавший Соколов, беря со столика кружку.

– Америка – великая страна, и у нас работают самые прекрасные специалисты! – возвестил командир, набивая трубку табаком.

– Разрешите выехать в город на катере? Быстрее работа пойдет! – неожиданно обратился Соколов к командиру.

– Катер стоит у правого борта! – громко крикнул матрос с палубы.

– Фред! Бегом на катер! – приказал, не поворачивая головы, командир, показывая, что знает своего водолаза по имени.

Спустившись по штормтрапу с правого борта в катер, Федоров, Соколов и Фред только успели пройти в кубрик, как взревел мотор и катер рванул с места.

Обойдя по длинной дуге сухой док, катер мчался в дальний конец пирса и буквально через десять минут быстрого хода вошел в широкий канал, чтобы через минуту остановиться около деревянного пирса, на котором стояло с десяток высоких бревенчатых зданий с широкими воротами, окованными металлическим листом.