Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не знаю, – призналась Хазова. – Но, в принципе, если задаться целью, можно изучить этот вопрос и составить суждение.
– Слушай, – разошлась Низамова, – вот чё ты умничаешь? «Изучить вопрос», «составить суждение»! – передразнила она Юльку. – Нормально говори, а то ты как в зале суда…
– А я, видимо, у вас подсудимый? – иронично предположила Ладова. – Может, мне вообще в сторонку отойти, чтобы не мешать вам?
– Васька! – возмутилась Гульназ. – Ты чего? Обижаешься еще?! Я чего-то не понимаю: это кому надо? Это ты худеешь или мы с Юлькой?!
– Это вы с Юлькой меня худеете. А я вас об этом не просила. И вообще! Мне кажется, это довольно бестактно говорить обо мне в третьем лице.
– Да кто это говорит о тебе в третьем лице? – заорала Низамова. – Я? Или она? – Гулька ткнула пальцем в открывшую рот Хазову.
– Вы обе! – отрезала Василиса и вернулась в зал.
– Обиделась, – прошептала Юлька раскипятившейся Гульназ. – Неудобно как-то вышло…
– Ничё! – успокоила ее Гулька. – Глядишь, наконец-то разозлится и сделает что-нибудь. А то только талдычит: «Худеть надо, худеть надо». Надо? Худей тогда, – проворчала Низамова и попыталась сквозь занавешенную тюлем дверь разглядеть, чем занята Ладова. – И потом, Юлька, скажи честно: вот если бы ты была парнем, кого бы ты выбрала? Меня? Себя? Или Ваську?
– Тебя, – призналась Хазова.
– И я себя, – похоже, о скромности Низамова совсем запамятовала.
– Но вот мой папа, – Юлька была за справедливость и за плюрализм мнений, – считает по-другому.
– Мой тоже, – буркнула ввалившаяся на балкон Ладова.
– Ты что?! – в один голос воскликнули девчонки. – Подслушивала?!
– Не специально, – успокоила их Василиса и протянула Гульке пачку с сигаретами. – Я одна не буду.
– Здра-а-а-асте, – расплылась в ехидной улыбке Низамова. – А мне-то оно зачем?
– Одна я не буду, – настойчиво повторила Ладова. – Что я вам? Подопытный кролик?
– Я буду, – вызвалась Юлька. – Мне Серый давал. Я умею.
– На, – передала ей пачку Гульназ.
Хазова покрутила золотую коробочку в руках, нашла красный целлофановый ярлычок, потянула.
– А говорит, не курила никогда, – подколола ее Низамова.
– Я такого не говорила, – попутно обронила Юлька. – Я пробовала, просто мне не понравилось. Горло дерет и во рту противно, кисло. Хотя, – она немного приосанилась, – сигарета мне идет.
– Ну-ка, покажи, – не поверила ей Гулька и впилась взглядом в Хазову.
– Смотри, – Юлька вставила сигарету в рот, приняла манерную позу и сделала вид, что выпускает дым. – Как?
– Честно? – спросила ее Низамова.
– Честно, – ответила та и переложила сигарету в другую руку и выгнулась. Самой себе Хазова в этот момент казалась красавицей.
– Ты как дура, – вынесла суровый приговор Гульназ и бесцеремонно вытянула сигарету из хазовских пальцев. – На! – протянула она ее Ладовой. – Примерь!
Василиса беспрекословно вставила сигарету в рот, ровно по центру, и, выпучив глаза, уставилась на подруг.
– Блин, Васька! – только и смогла выговорить Низамова, а потом прижала ладонь к губам, чтобы не расхохотаться.
– Чё ты ржешь? – проворчала Юлька, подошла к Ладовой и вытащила сигарету. – Возьми так, – она продемонстрировала неискушенной однокласснице, как это нужно сделать. – В рот вставляй не по центру, а где удобно.
«Удобно» оказалось ближе к левому уголку рта.
– Так? – переспросила Хазову Василиса.
– Попробуй еще… – порекомендовала та и, вытащив еще одну сигарету из пачки, приложила ту к губам. Ладова старательно повторила за Юлькой.
– Нормально?
– Нормально, – заверила ее Хазова и сердито посмотрела на Гульку: – А ты чего сачкуешь? Давай, присоединяйся. Вместе, значит, вместе.
Низамова сопротивляться не стала. Причем та уверенность, с которой она повторяла все действия подруг, выдавала в ней человека, не понаслышке знакомого с процессом курения.
– Или ты очень способная, или ты врушка, – попыталась пригвоздить ее к позорному столбу поборница справедливости Хазова.
– А ты бы хотела, конечно, чтобы я была врушкой? – скривилась Гулька.
– Конечно, – Юлька подмигнула Василисе. – Мы все хотим, чтобы ты оказалась врушкой и забрала назад свои слова о том, что когда человек курит, он худеет.
– Обойдетесь, – махнула на них рукой Низамова. – Я просто очень способная, – заявила Гулька и, смело затянувшись сигаретным дымом, страшно закашлялась.
– Судя по всему, не очень, – заметила Хазова и грациозно выпустила струю дыма изо рта.
Дело осталось за Василисой:
– Ну? – Как по команде повернулись к ней участники эксперимента, и той не осталось ничего другого, как наконец-то испробовать на себе все рекомендации подруг.
В отличие от Низамовой первая затяжка не вызвала у Ладовой ни удушья, ни каких-то других неприятных ощущений. Немного саднило горло, но в целом – ничего страшного. Василиса затянулась во второй раз, сильнее предыдущего, и тут же поперхнулась этим злосчастным дымом.
– Ужас! – прокашлявшись, выдавила она, вытирая слезы. – Какая гадость!
– Не знаю, – не согласилась с ней Хазова. – Мне нормально. Сигареты, кстати, хорошие.
– Дерьма не держим, – не осталась в долгу Гулька и с пристрастием посмотрела на Юльку. – А ты ведь нам тут очки втирала про то, что не курила никогда. Дымишь, отличница?
– Скажешь тоже, – выдохнула Хазова и снова показала высший пилотаж, выпустив изо рта пару табачных колец. – Балуюсь.
– Я вижу, – усмехнулась Низамова. – Васька, смотри, а ты мне рассказывала, какая у вас Юлечка правильная.
– Я тебе такого не рассказывала, – отказалась подыграть подруге Ладова. – Не ври!
– Ладно, – смирилась с открытием Гулька. – Ну вас в баню. Нравится – курите. Я точно не буду. Гадость!
Дальше по сценарию должна была оповестить об отказе от курения Василиса, но та, подумав секунду, провозгласила другой вердикт:
– Если уметь, то не гадость. Терпеть можно. Если для дела.
– Тогда терпи, – пробурчала Низамова и обняла размахивающую сигаретой Ладову, всем своим видом показывая, что у нее, в отличие от Хазовой, на Василису прав больше. – Кстати, а который час?
– Двенадцатый, – сообщила Юлька.
– Двенадцатый в начале или в конце? – разумно уточнила Гулька.
– В середине, – развеселилась Ладова и, не выпуская сигарету из рук, свесилась с балкона. – Скоро родители придут, – громко проговорила она в темноту, выпустив струю дыма.