Нет, ни в коем случае! Кейн тут же отбросил недостойные мысли и уставился на злобного пса, лежавшего у его ног.

— Похоже, это создание является воплощением неблагодарности, — заметил он с серьезнейшим видом. — Ведь я избавил его от жалкой судьбы… Если бы не я, он бы охотился сейчас за крысами где-нибудь в Ист-Энде. Что ж, остается надеяться, что он по крайней мере выполняет возложенную на него обязанность и не пускает в дом чужаков.

Джулиана засмеялась.

— Я ничего не слышала внизу с тех пор, как он появился. Однако он сам беспокоит меня. — Она посмотрела на пса с притворным негодованием.

— А что случилось? — спросил Кейн. — Может, грызет книги?

— Нет-нет, я не об этом. Представляешь, прошлой ночью я проснулась из-за того, что кто-то на мне лежал. А потом почувствовала: кто-то дышит мне в ухо.

— И что же дальше?..

— А затем огромный мокрый язык лизнул меня прямо в лицо! — Джулиана изобразила негодование и добавила: — Знаешь, он не хотел уходить до тех пор, пока я не уделила ему внимание.

Кейн весело рассмеялся.

— Мы, мужчины, именно такие.

— А потом… Потом я зажгла свечу и обнаружила, что этот негодяй сжевал мою книгу. Я думала, что уже научила его понимать: книги — не игрушки. Но он, вероятно, расслабился… Тогда я оттащила его на кухню и заперла дверь.

— Пес должен сторожить лавку. Вероятно, именно там он и должен быть.

— Но там ужасно холодно по ночам.

Кейн сделал вид, что задумался. Потом сказал:

— А если наказать его — запереть в комнате с едой?

Джулиана развела руками.

— В доме не было никакой еды.

Да, разумеется, не было. О Господи, эта женщина нуждается в опеке! Кейн сокрушенно покачал головой, изображая крайнюю степень огорчения.

— После этого я снова легла и уже собиралась заснуть, — продолжала Джулиана. — Но этот негодяй начал лаять и царапаться в дверь, а я позволила ему какое-то время повыть.

— Должно быть, твои соседи получили огромное удовольствие, — с усмешкой заметил Кейн.

— Я где-то читала, что младенцу полезно немного поплакать. — Джулиана снова засмеялась, но тут же с серьезным видом добавила: — А если это так, то почему бы не попробовать с собакой?..

— И как, получилось?

Она со вздохом покачала головой:

— Увы, нет. В конце концов мне это надоело, и я выпустила его из кухни. И оказалось, он захотел прогуляться. В три часа ночи!

— Видишь ли, Джулиана, у меня никогда не было собаки, но я точно знаю, что им время от времени нужно выходить. И как же, ты вывела его на улицу среди ночи? Наверное, с ним было ужасно трудно…

— Нет-нет, я была очень строга с ним.

— Вот это правильно, — кивнул маркиз. — Но чем же все закончилось?

Джулиана вдруг смутилась и пробормотала:

— Закончилось тем, что он заснул на моей кровати. Но я уже не позволила ему меня лизать, — добавила она поспешно.

Тут оба весело рассмеялись, и Кейн почувствовал, что ему стало необыкновенно хорошо. И сразу захотелось обнять Джулиану, но отнюдь не чувственно, а нежно и заботливо, чтобы показать ей, что она очень ему дорога.

Однако он сдержался, потому что понимал: ему следовало найти себе невесту, а Джулиана едва ли могла ею стать.

— Распродажа книг Тарлтона возобновляется завтра, — сказала она неожиданно. — Ты хочешь что-нибудь купить на этой неделе?

Кейн нахмурился и проговорил:

— Я вчера искал каталог, но мои новые слуги, похоже, куда-то его запрятали.

— Ничего, я захвачу свой. — Она бросилась в заднюю комнату и уже оттуда прокричала: — На этой неделе — несколько поэтических сборников! И все замечательные, гораздо интереснее Херрика. Отличные экземпляры, подлинные раритеты! Как ты относишься к Спенсеру? Или предпочитаешь Мильтона?

Кейн был уверен, что не испытывает особых чувств к Спенсеру. А вот Мильтона он любил и находил характер сатаны весьма интересным.

Тут Джулиана вернулась с каталогом в одной руке и свертком — в другой.

— Знаешь, переплетчик отправил сюда Херрика на прошлой неделе. По ошибке.

Кейн надорвал оберточную бумагу и с удовлетворением осмотрел сафьяновую обложку. Джулиана с улыбкой сказала:

— Ты единственный мужчина в Лондоне, библиотека которого гармонирует с его каретой.

— Да, наверное, — кивнул Кейн. И со вздохом добавил: — Но я не знаю, как долго это будет продолжаться. Видишь ли, всю прошедшую неделю я искал себе невесту.

Сказав это, Кейн почувствовал, что настроение у него испортилось. И у Джулианы — тоже, судя по выражению ее лица. Но что ее огорчило? Только ли мысль о том, что женитьба повлияет на его библиофильские привычки?

— И как ты этим занимаешься? — спросила она.

— Я посещал балы и танцевал с молодыми леди.

Тетушка Августа оказалась права. Мамаши этих прелестных юных созданий были счастливы приветствовать исправившегося маркиза и предоставили ему право делать выбор.

Нельзя сказать, что маркиз имел что-либо против мамаш и их дочек. Кейну редко встречались женщины, которые бы ему совсем не нравились. Но все же ни одна из этих девушек не могла сравниться с Джулианой.

— Ты получаешь от этого удовольствие? — спросила она, и он уловил беспокойство в ее голосе.

Кейн пожал плечами:

— Все они очень милы и хорошо обучены вести вежливую беседу. К тому же все готовы к тому, чтобы я их очаровал.

— Я уверена, что ты очарователен, — проворчала Джулиана, и он заметил, что она нахмурилась.

— Я стараюсь… — Он снова пожал плечами. — Но это не столь важно. Моя тетушка Августа, которая взялась за мое исправление, уверяет: моего богатства и титула вполне достаточно, чтобы меня простили за все мои прегрешения.

— Понятно… — кивнула Джулиана. — И ты уже сделал выбор?

— Они кажутся слишком уж молодыми, а мне не очень нравятся такие женщины. — И это была чистейшая правда. Его первой любовнице, Люсинде, было двадцать восемь против его шестнадцати. — Но все же я полагаю, что одна из них могла бы стать хорошей сестрой для Эстер, — добавил маркиз.

— А как поживает леди Эстер?

— Она останется с моей тетушкой леди Моберли до тех пор, пока суд не заслушает наше ходатайство. А пока что покупает множество нарядов.

— Она получает от этого удовольствие? Твоя тетушка позволяет ей носить ярко-фиолетовое платье?

— О, неужели она рассказала тебе об этом? Должен заметить, что тетушка взяла под свой контроль гардероб Эстер, прежде чем я успел сдаться и позволить ей рядиться в самые немыслимые цвета. Я только что подписал чек на вечернее пальто из бордового бархата, отделанное белым атласом и подбитое горностаем.