Хм-м… Интересно, про кого он сейчас?

— Если в надзоре работает такой уникум, то почему ты заставил меня беседовать с Вильямом, а не с ним? — задала я более чем резонный вопрос. — Лишь зря время потеряли.

— Не зря. — Глаза Ингмара загадочно блеснули в ответ на мое возмущение. — Например, в итоге мы выяснили, что все твои амулеты где-то в надзоре.

— И что? — Я выразительно пожала плечами. — Все равно след оборвался у ворот. Мои поисковые чары не пробьют защиту здания надзора, это совершенно точно. — Запнулась и сосредоточенно сдвинула брови, после чего неуверенно протянула: — Хотя…

— Даже не думай! — торопливо оборвал меня Ингмар. — Охранный контур здания я не отключу. Никогда и ни при каких обстоятельствах.

— Получается, эта ниточка порвалась, — спокойно резюмировала я. — Но вообще, если честно, не нравится мне это. Слишком много следов ведет именно сюда. Бриен этот еще непонятный. Откуда он знает мою фамилию? Да и убить меня пытались под твоими окнами. И в больнице нашли подозрительно быстро, хотя о том, что я там, знали только в надзоре.

Ингмар невольно кивнул, согласный с моими словами. Его глаза приобрели стальной отблеск, от крыльев носа к уголкам рта пролегли жесткие складки.

— Эта причина одна из основных, из-за которых я и веду это расследование самостоятельно, — проговорил он холодно.

— Одна из основных? — удивленно переспросила я. — Есть и еще какие-то?

— О да.

Мягкая усмешка замерцала на дне зрачков блондина. Я с превеликим любопытством ожидала продолжения, но его не последовало.

Вместо этого Ингмар ласково потерся носом о мою щеку.

— В любом случае, мы знаем, что амулеты где-то здесь, — сказал он чуть мягче. — И это хорошо. По крайней мере, не выплывут где-нибудь в самый неожиданный момент. Здесь они и останутся. В этом будь абсолютно уверена, я уже предпринял необходимые меры. Теперь и муха из здания без моего ведома не вылетит, и карандаш никто с рабочего стола случайно не стащит.

— Значит, будем просто ждать? — поинтересовалась я. — Или попытаешься вытрясти из Бриена правду?

— Нет, парень пусть посидит в камере до утра и хорошенько подумает о своих перспективах, — буркнул Ингмар. — Не люблю вести допрос, когда еще не совсем уверен в том, в чем главное преступление обвиняемого.

После чего замолчал, задумчиво прикусив нижнюю губу. Посмотрел в окно, за которым расплескались лиловые сумерки вечера. И вдруг усмехнулся.

— Почему бы нам не поужинать? — спросил он. — Умираю от голода! Уверен, что ты тоже.

— Отвезешь меня к себе? — поинтересовалась я.

— Если ты устала — то да. — Ингмар лукаво подмигнул. — Но вообще-то я хотел пригласить тебя кое-куда.

— В ресторан?

— Увидишь, — с таинственной улыбкой пообещал мне блондин. — Едем? Только учти. На сей раз Шторм останется тут. А то на следующий день все газеты Трибада выйдут с ошеломительной новостью, что я обзавелся личной ведьмой. Побудешь немного без своей вороны.

— Безобразие! — глухо каркнул со шкафа Шторм. — Между прочим, очень невежливо называть меня так. Я и рассердиться могу.

Ингмар ни капли не испугался этой угрозы. Он с некоторым сожалением ссадил меня с коленей, встал и потянул к дверям.

— Идем, Эрика, — поторопил меня, заметив, что я замешкалась около кресла. — Вечер только начинается!

Я глянула на Шторма. Многозначительно перевела взгляд на ящик стола, куда Ингмар, как я прекрасно помнила, убрал дело семьи Харрисов.

Вряд ли он успел с ним ознакомиться. Сегодня весь день, считай, был у меня на виду. Надеюсь, Шторм найдет какой-нибудь способ уничтожить бумаги. Понимаю, что это глупо. При необходимости уже через несколько часов сотрудники Ингмара все восстановят. Но я как маленький ребенок цеплялась за малейшую возможность отложить неминуемый неприятный разговор хоть на какое-то время. Потому что по итогам будущей беседы мне наверняка придется бежать, но сначала надо разобраться с меткой. Поэтому даже лишняя минута отсрочки будет кстати.

Не уверена, что Шторм понял меня. Он обиженно топорщил крылья, явно недовольный новой разлукой со мной.

— Эрика? — окликнул меня Ингмар.

И я поторопилась за ним.

Дурные предчувствия возникли у меня уже в тот момент, когда карета протряслась по всему главному проспекту столицы и остановилась около какого-то темного проулка, почти не освещенного магическими фонарями.

Ингмар вылез из кареты первым. Подал мне руку.

— Ты шутишь? — выдохнула я, когда он настойчиво потянул меня во мрак, откуда отчетливо несло отвратительным запахом нечистот и гниющих отбросов.

— Не отставай, — не сбавляя шага, посоветовал он.

Мне осталось лишь повыше подобрать платье и поспешить за ним, изо всех сил стараясь не переломать каблуки на угрожающего размерах выбоинах разбитой мостовой.

Достаточно скоро мы углубились в настоящий лабиринт узких улочек и тупиков. Это был другой Дарес. Отличающийся от центральных чистых площадей, дорогих заведений и респектабельных особняков так же сильно, как ночь отличается от дня.

— Настоящие трущобы, — пробормотала я, мудро держась подальше от полуразрушенных домов, чьи стены украшали весьма сомнительного на вид потеки.

Сдается, местные обитатели, не мудрствуя лукаво, просто выплескивают содержимое своих ночных горшков из окон.

Ингмар ничего мне не ответил. Но вдруг остановился и окинул меня придирчивым взглядом.

— Нет, так не пойдет, — проговорил, недовольно нахмурившись. Прищелкнул пальцами — и по моей коже пробежала теплая дрожь каких-то чар.

— Что…

Вопрос умер, так и не сорвавшись с моих губ. Потому что мгновение позже такое же сиреневое облако заклинания окутало Ингмара. Быстро рассеялось, и я едва не расхохоталась в полный голос, хотя обстановка и не располагала к веселью.

Я привыкла, что Ингмар всегда выглядел безукоризненно. Полагаю, один его камзол с ручной вышивкой стоит целое состояние. Но сейчас передо мной стоял настоящий бродяга в рваных штанах, серой от пыли рубахе навыпуск и порванных сапогах. Про внешность и говорить нечего. Светлые волосы превратились в мышиного цвета пакли, под правым глазом расплылся огромный фиолетовый фингал.

— На себя посмотри, — посоветовал Ингмар, и я послушно перевела взгляд.

— Ох ты ж… — негромко выругалась после этого.

И куда только делось мое шелковое платье? Вместо него на мне красовалось нечто такое, чем я и полы бы побрезговала мыть. Ногти на руках обломанные, черные от грязи.

Интересно, а что с лицом? Хотя нет, даже хорошо, что я не могу оценить свой новый облик со стороны. Уверена, что увиденное мне бы ну очень сильно не понравилось.