«Камареро», заметав, что сидящие за столом изучающе рассматривают его товарища, разрядил обстановку:

— А это друг моего детства Теодоро Бонефиль Кастро, который, как и компаньеро Хосе Фигерес, много лет вынужден был жить на чужбине — в Аргентине, Уругвае и Чили. В Сан-Хосе он оказался проездом. Я совершенно случайно встретил его в аэропорту, когда ожидал самолет с Отилио Улате. Отец Теодоро был лучшим другом нашего посла в Чили Алехандро Ореамуно. Сейчас Теодоро занимается закупками кофе для Европы… — И с улыбкой добавил: — Теодоро понимает толк в винах, любит, как и мы, вкусно покушать, а это уже немаловажно в нашей компании! Мы приглашаем его к столу.

Поблагодарив агента за лестные слова, Григулевич решил пока молчать: не зная броду, не стоит бросаться в воду.

Провозглашая один за другим тосты, костариканцы пили вино небольшими глотками, рассказывали анекдоты, а когда немного захмелели, повели разговор о политике.

— Сменить популярную в народе власть практически невозможно, — констатировал Отилио Улате. — Это возможно только путем заговора.

Видя, что гость не принимает участия в беседе, непьющий Фигерес метнул на него строгий взгляд и громко, чтобы слышали все, спросил:

— А вы как считаете, сеньор Кастро? Нам нужен заговор сейчас?

В зале воцарилась тишина. В ожидании ответа все смотрели на Теодоро Кастро. Затянувшаяся пауза была неприятна для него.

— Господа, вы же знаете, я — коммерсант, и потому политика интересует меня меньше всего, — слукавил Григулевич. — Но я, конечно, могу высказать свою точку зрения. Я считаю, что для заговоров в Коста-Рике время еще не пришло…

— А мы можем ускорить его? — вставил Отилио Улате, подмигнув напротив сидевшему Марио Эчанди, потиравшему свой приплюснутый утиный нос.

— Мое мнение, — продолжал Иосиф, глядя на колоритного Фигереса, большие черные глаза которого поочередно отражали гамму разных эмоций — они становились то злыми и ироничными, то спокойными и подозрительными, но всегда цепкими. — Существующую власть надо менять только путем демократических выборов, но с хорошо разработанной предвыборной программой.

— Ваше заявление, сеньор Теодоро, меня несколько удивляет, — хитро улыбаясь, заговорил Эчанди. — Как можно не разбираться в политике, если ваши друзья Камареро и Ореамуно являются дипломатами?

И снова Иосиф не растерялся, закивал головой и сказал:

— Если вы считаете, что я разбираюсь в политике, то можете рассчитывать на мою помощь в ваших политических делах.

Марио Эчанди, которому Григулевич все больше начинал нравиться своей скромностью, умением слушать и здраво рассуждать, хотел было сказать, что они готовы воспользоваться его помощью, но вступившая в разговор Генриетта его опередила:

— Господа, хватит уже спорить о политике! Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Например, о бизнесе. Это гораздо ближе нам и нашему гостю. Не забывайте, что он — коммерсант, работающий в другой стране, и в то же время наш соотечественник…

— Хорошо-хорошо, — поддержал ее хозяин виллы Марио Эчанди. — Если бы мы не были заинтересованы в нашем госте, мы не пригласили бы его на этот ужин. Так вот о бизнесе: почему бы вам, сеньор Кастро, не переключиться на закупки нашего кофе? Я говорю о нашем, потому что все мы владельцы крупных кофейных плантаций. И не только присутствующие здесь. Наш самый крупный экспортер кофе Франсиско Орлич сегодня не смог приехать к нам, но я уверен, что он захочет встретиться с вами в любое время в своем офисе. Орлич заинтересован в европейских рынках сбыта и может даже назначить вас своим торговым представителем в одну из европейских стран. Он может себе позволить это назначение. Чтобы вы знали, сеньор Орлич не только крупный плантатор кофе и бананов, он еще и владелец золотых приисков, скотоводческих ферм, обувных фабрик, магазинов и кое-чего еще. Одним словом, состоятельный человек!

Не желая связывать себя по рукам и ногам с костариканскими кофейными плантаторами, Григулевич стал оправдываться:

— Но я уже заключил договор с бразильскими плантаторами. Это во-первых. А во-вторых, сложно быть коммерческим представителем сразу двух стран…

— А кто сказал, что зарабатывать большие деньги легко?! — сердито заговорил молчавший до этого Хосе Фигерес. — Вы просто обязаны помочь нам утвердиться на европейском рынке. Ведь все, что относится к Коста-Рике, не должно быть вам безразлично. Так что вы, сеньор Теодоро, должны предпринять все возможное и невозможное, чтобы продвигать и наш, костариканский кофе на европейский рынок!..

Считая, что знакомство с состоятельными людьми Коста-Рики может еще пригодиться — пути господни неисповедимы, — Григулевич почтительным тоном пообещал:

— Хорошо, сеньор Хосе, я попытаюсь что-нибудь предпринять для решения этого вопроса.

Хосе Фигерес, довольный тем, что сумел все же дожать гостя, встал, налил себе виски и, окинув хищным взглядом присутствующих, провозгласил тост:

— Выпьем за то, чтобы в политике поскорее пришло наше время! И еще за то, чтобы наш соотечественник Теодоро Кастро, будь он в Чили или в Бразилии, стал нашим надежным партнером по кофейному бизнесу!

Провожая Иосифа в отель, агент «Камареро» напомнил ему о просьбе его друзей помочь им в сбыте на европейском рынке излишков урожая костариканского кофе…

— Имей в виду, — продолжал «Камареро», — что самый крупный наш плантатор Франсиско Хосе Орлич обещал открыть в Европе представительство фирмы «КРИКО» («Костариканское кофе Орлича») и готов даже делить со своим представителем получаемую прибыль пополам.

В холле отеля «Камареро» написал короткое рекомендательное письмо адвокату Эдмундо Жордауну Миранда, исполнявшему обязанности консула Коста-Рики в Рио-де-Жанейро и, передавая записку Теодоро Кастро, сказал:

— Знакомство с бразильским адвокатом, я думаю, не помешает вам. Эдмундо может быть полезен при оформлении побытной визы[62] и при других вопросах, всегда возникающих на новом месте в новой стране.

Григулевич, поблагодарив «Камареро» за все, что он сделал для него, на всякий случай записал фамилии своих новых знакомых плантаторов, представлявших элиту костариканского общества. «Кто знает, кем они станут[63] через несколько лет? — подумал он, прощаясь с агентом. — Может быть, они мне еще пригодятся…»

На другой день он вылетел обратно в Боливию.