А вот потом я выругалась! Не матом, но очень грубо и вдохновенно. Потому что защита герцога на меня больше не распространялась! Вот не работала она и все! А, значит, его татуировка приняла меня за свою. И это по-настоящему плохо. Это уже даже не эмоциональная привязка, а нечто большее, связанное с подсознанием и мироощущением самого Аринского.

Пара глубоких вдохов, и я успокоилась. Среди кучи книг по проклятиям отыскала тетрадь, которую мне сам Аринский и дал, уверив, что ее никто точно найти и открыть не сможет. Уселась за столик, притащенный из нашей комнаты заботливым Эриком, и погрузилась в чтение. Здесь было расписано, как проходил обряд посвящения в инквизиторы. Подробно, вплоть до каждого движения и слова. Со схемами плетений.

Любая нормальная ведьма, получив такую информацию, тут же передала бы ее в Совет. За нее меня могли бы не просто простить за отказ выйти за герцога, но и засчитать получение Энигмы. Однако подобная мысль посетила меня только сейчас и тут же пропала, стоило бросить взгляд на безмятежно спящего Аринского.

В той же тетради с красной обложкой я составила план двух обрядов: первый — зеркало для посвящения в инквизиторы и второй — снятие проклятия. Если отвязать "совесть" не получится, то просто уничтожу защиту ректора и душу, привязанную к татуировке, заодно.

Татуировка.

Интересно, как она выглядит?

Я с любопытством посмотрела на спящего мага, встала из-за стола и сделала шаг в его сторону. Легкий пас рукой — одеяло съехало вниз, прикрыв ректора только по пояс. Новый взмах — рубашка начала расстегиваться сама по себе.

Я медленно подходила к кровати, почему-то чувствуя себя так, будто делаю какую-то гадость ближнему своему — вроде совестно, но остановиться нет никакой возможности, ибо слишком весело и волнительно.

Пуговицы закончились как раз в тот момент, когда я подошла вплотную к ложу ректора. В лучах утреннего солнца загорелая кожа Аринского казалась почти золотой, с чуть темноватым отливом.

Рисунок, который меня так заинтересовал, вился узорами от правого плеча, через широкую грудь и уходил вбок — куда-то под одеяло. Я прикусила нижнюю губу, чувствуя, как кровь прилила к щекам, когда взгляд против воли сместился с защитной татуировки. Герцог был воином. Настоящим бойцом. И об этом говорил не только его волевой характер, но и телосложение. Мышцы, мышцы, мышцы! Крупные плечи, сильные руки и даже живот с кубиками! Шестью четко очерченными кубиками…

Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы оторваться от созерцания, что лично меня удивило.

— Татуировка! — Вслух приказала самой себе и вернулась к осмотру защитного узора.

Причудливая вязь, на первый взгляд не имеющая никакого смысла. Но только на первый. Мне было нужно понять, что это за рисунок, чтобы обряд был более действенным — это могло помочь и… Не знаю, насколько правдоподобны такие отговорки, однако я в них поверила всей душой — присела на краешек кровати и прикоснулась к татуировке. У самого начала, обвела крутой виток, который повел к ключице и вернулся назад, спустилась к груди, где узор делал целых три петли, уводя рисунок ближе к сердцу. Кожа мужчины была гладкой и теплой — даже почти горячей, и я слышала громкие и частые удары сердца. Ладонь сама легла там, где удары ощущались наиболее отчетливо.

Только Лилит знает, что происходило со мной в этот момент. Я не понимала, что творю. Не осознавала, почему собственный пульс начал ускоряться, будто отвечая на требовательное сердцебиение Аринского.

Дверь распахнулась неожиданно!

Но самое страшное — я даже не подумала дернуться. Продолжила завороженно слушать мелодию чужой жизни, подстраивая под нее свою, разглядывая лицо бывшего инквизитора. Спокойное, безмятежное. Мне даже почудилось, что на его губах на миг появилась легкая улыбка.

Это видение и отрезвило.

Обернулась через плечо, кивнула рыжей сестре по Кругу в знак приветствия и не без сожаления отстранилась от самой главной жертвы ведьминских чар. Пуговицы застегивала без магии, подрагивающими пальцами, стараясь не выдать нервозность излишней спешкой, но не тянуть время, чтобы никто не подумал, что мне нравится вид полуобнаженного ректора.

— Вернулся? — полувопрос и неприязненная гримаса от Веды.

Я пожала плечами, игнорируя тот факт, что подобное пренебрежение к герцогу мне неприятно. Да, за время обучения в Академии я зауважала его, но Ведана имеет право на свое мнение о бывшем инквизиторе.

— Почему мне никто не сказал, что его три дня не было? — На шепот не переходила, знала, что единственный свидетель нашего разговора спит как убитый.

— Я думала, ты знаешь. — Рыжая соврала. — К тому же, в этом не было необходимости. Ты не могла помочь, стала бы зря волноваться.

С кровати я встала слишком резко, но развернулась и подошла к подруге уже плавно, игнорируя всколыхнувшуюся ярость.

— Я — Старшая, и вы обязаны говорить мне о подобных вещах.

— Не смеши меня. Старшая, которая не способна самостоятельно пополнять свой резерв. — Ведана даже фыркнула насмешливо.

— Ты хочешь оспорить мое право силы? — Я нежно улыбнулась, глядя в светло-карие глаза.

— Здесь нечего оспаривать, Стана. — Веда покачала головой. — Сейчас ты слабее. Я знаю, что тебе понадобится от силы неделя, чтобы придумать, как это исправить. Но, если бы хотела, бросила бы вызов прямо сейчас. И победила бы, ты знаешь.

Я знала. Понимала это, так же как и то, что сама бы точно ситуацией воспользовалась. Все ради цели. Все во имя власти… Нет. Сейчас бы не воспользовалась. Несколько месяцев назад — даже не задумалась бы, а сейчас — нет. Просто поняла, что есть цена, которую платить не хочу ни за какие блага.

— В чем же тогда дело?

— Ты спасла меня от участи цепного пророка. — Рыжая улыбнулась. — Только ты. Ни тетя, которая заседала в Совете Верховных уже тогда, ни мой род, который так печется о своей репутации. А пятнадцатилетняя девочка, решившая во что бы то ни стало достичь цели — занять место Верховной. Мы с Марой поверили в твой успех, потому что тогда ты говорила уверенно. Тогда ты была готова на все. А сейчас… Сейчас твоя мягкость чуть не погубила тебя, а нас с Марой едва не обрекла на мучения. Ты отказала Ядвиге, хотя должна была согласиться. Ты идешь против своих, защищая инквизитора!

— Я никому не должна в подобных вопросах, Ведана. — Холодно возразила я.

— Стана, я понимаю, что ты действуешь не из бескорыстных побуждений. Теперь и маги, и этот порвут за тебя любого. Но ты постоянно идешь против системы, хотя гораздо разумнее стать ее частью!

— Старшая Стана. — Железным тоном потребовала я. Сейчас было важно обозначить свой статус.

— Стана! Скоро ведьмы поймут, что ты слаба! Тебя скинут со счетов — тогда наша цель станет недостижима!

— Веда, нет! Слепое повиновение воле Совета и есть слабость и мягкотелость. Я не собираюсь становиться частью механизма, который скоро отправит всех ведьм в Пекло! Ты знаешь, зачем мне нужно место Верховной. Ты знала это тогда, произнося клятву верности. И если не хочешь оспорить мое право силы, то мы закрываем эту тему раз и навсегда. Я не буду использовать ректора — дала Слово. Я не убью его — дала Слово. Я поеду на Турнир и выполню обязанность, которую на меня возложил Совет — по вашей с Марой прихоти. Я найду способ снять с Арианского приворот. И я верну себе возможность самовосстановления. Резерв, кстати, у меня неплохо так увеличился, поэтому слабее я точно не стала. Могу доказать свое право, это не проблема.