— Вот черт… ээ… да… ах… в общем, угощайся сам, — шептала Мультитьюдина, указывая на полный деликатесов стол, поджидавший любителей фейерверка. Спрыгнув со стола, она бросилась от греха подальше в подземелье, крича через плечо: — Добро пожаловать… кто бы ты ни был…

Вылупившееся из яйца существо можно было назвать самым необычным первым гостем, когда-либо появлявшимся в Стрега-Шлоссе.[10]Оно выкарабкалось из котелка, слетело на пол и стало взбираться по ножке стола в поисках пропитания. На столе оно обнаружило множество яств. В порядке благодарности отсутствующим хозяевам, существо испустило сдавленный звук, нечто среднее между воем и оперным «до» верхней октавы. Стеклянные кувшины взорвались, фарфоровые салатницы покрылись трещинами, а оконные стекла осыпались на подоконник мелкими брызгами. С легкостью, которой позавидовала бы Дэмп, существо зажмурилось, глубоко вздохнуло и попробовало еще раз. На этот раз бесценная люстра в главной прихожей разлетелась мелкими брызгами, доказав, что все истории о мифическом Алмазе Борджиа были фактом, а не вымыслом. Огромный камень размером с перепелиное яйцо выкатился из груды осколков и замер в слое нетронутой пыли перед укрытыми простыней дедушкиными часами.

Сконфуженное вандализмом, который оно устроило в новообретенном родовом гнезде, существо умолкло, но, подумав и пожав плечами, опустило голову и набило рот липкими шоколадными кексами. Их приторный вкус и полное отсутствие зубов у существа заставило его издать третий, немного приглушенный вой, сопровождаемый градом шоколадных крошек. Оно быстро проглотило то, что осталось, и прополоскало рот первым, что попалось под лапу, опорожнив чашу с пуншем. Прочистив горло, существо закинуло голову назад и взвыло еще громче — так громко, что в винном погребе взорвались все до единой бутылки, оросив морозильник Стрега-Нонны коллекционным шампанским.

«Ну вот, — подумало оно, — теперь на что-то похоже. Вот что я называю громко».

Из отдаленных холмов, окружающих Лохнагаргулью, донесся ответный вой: печальное приветствие легендарного шотландского монстра, который жил в одиночестве слишком много столетий, скорбный рефрен, разнесшийся эхом по лужайке и отразившийся от западного крыла Стрега-Шлосса. Этот вой раздался вновь, все еще приглушенный грохотом фейерверка, но на этот раз более отчетливый и уверенный — вой, который теперь звучал, как вопрос:

— Ты там? Привет? Привет!

Пирующий в кухне отпрыск Ффуп отозвался между двумя кусками черного бана:

— Да, я здесь. Алло? Алло? — И чуть погодя: — Папа???

Все согласились, что последний фейерверк оказался самым лучшим. Даже Дэмп высунулась из кокона родительских рук, чтобы повизжать при виде огромных огненных одуванчиков, прочерченных белыми метеорами на фоне ночного неба; их горящие следы, казалось, бесконечно долго тянутся над заливом. Полуоглохшая, вся компания сонно поплелась по тропинке наверх к Стрега-Шлоссу, еще не зная, что первый из новогодних сюрпризов уже поджидает их на кухне.