– Итак, Кристина, ты бросила жениха, потому, что тебе не понравились русские? Так? – Она кивнула, Он выпустил струйку дым а и продолжил: – Они, по-твоему, дикари? Допустим. А ты где живешь, девочка?

– Как где? – Не поняла вопроса Кристина.

– Я спрашиваю, в какой стране ты живешь, и кто ты по национальности. – Уточнил Тодди.

– Отец, что ты спрашиваешь. Мы же англичане.

– Конечно, Кристина, мы англичане, великая нация с вековыми традициями добрых христиан…. А такой город, как Ольстер тебе знаком?

– Так это же Ирландия….

– А теперь вспомни, сколько лет империя ее Величества всей своей мощью наваливалась на бедных ирландцев? Или ты думаешь, что все они состоят из «Биттлз», вроде Ленона и Маккартни? Нет, девочка, твои соотечественники точно так же, как русские, травили людей другой национальности и веры не один век и продолжают это делать до сих пор. Так, что не надо обзывать дикарями других…. А ты бросила жениха в тяжелое время. Он же мэр города, а там такое. Вместо того, чтобы помочь парню, ты фыркнула и как последняя вертихвостка, подалась под крылышко к папочке. Да, тут спокойнее. Ирландцев на острове нет. Живи и наслаждайся.

– Отец, зачем ты так говоришь. Ты же знаешь, я не испугалась. Мне просто стало противно.

– Согласен, чужое дерьмо воняет сильнее. Но если ты любишь парня у вас и дерьмо должно быть общее. Поняла, что я имею ввиду?

– Да, отец.

– Вот и подумай над моими словами.

Тодди редко говорило так долго. Поэтому вспотел и, замолчав, обстоятельно вытер лоб и щеки полотенцем. Больше до вечера Кристина не услышала от отца ни слова. А на утро собралась и попросила отвезти ее в Сванси. Тодди не спросил, куда она едет и зачем. А она не сказала ему, что возвращается в Россию. На острове редко говорят много, но зато хорошо понимают поступки друг друга. И иногда одного взгляда или движения жителю острова достаточно, чтобы выразить свое неудовольствие, или одобрение. Походка отца, пока он вышагивал к причалу, дала понять девушке, что ее поступок Тодди одобряет.

* * *

Ксения Завалишина давно не находилась в столь рассеянном состоянии. Она по многу раз перемывала одну и ту же чашку, или несколько минут терла тарелку чайным полотенцем, при этом отсутствующим взглядом глядя в окно. И даже когда ходила из комнаты в комнату по дому, ее внушительные бедра не выводили столь зажигательного танца, как обычно. Но что вовсе выходило за рамки привычного распорядка Завалишиных, оба сыны неотлучно находились дома. Раньше стоило отцу только переступить порог, как они мчали на улицу и болтались там до тех пор, пока вернувшийся папаша не отправлялся на грозный поиск. А сейчас отца не было дома уже третьи сутки, а мальчики и не думали уходить. Иногда Ксения звонила общим знакомым, в надежде застать мужа у них. Но везде отвечали, что Бориса Аркадьевича давно не видели. Если бы не его работа, Ксения бы давно обратилась в милицию. Но профессиональный политик не раз предупреждал супругу, чтобы в органы власти она без его ведома обращаться не смела. Да и насчет своих отлучек наказывал – сам никогда не знает заранее, куда и на сколько, придется ехать. Вот Ксения мучилась, но свое беспокойство никому не открывала. Сыновья тоже поглядывали через окно в сад. Но больше сидели в комнате старшего Никиты и шептались.

Вечером Ксения с делами покончила – посуду перемыла, еду приготовила, комнаты пропылесосила. Чтобы не думать о странном исчезновении мужа, уселась к телевизору. Очередной сериал с пальбой и догонялками ее занимал мало. Но по всем каналам показывали одно и тоже, и она оставила любимое НТВ. Этот канал чаще других смотрел ее Боричка, а мужу Ксения доверяла безоговорочно. Сегодня по НТВ крутили очередную серию «Ментов». Она и раньше не очень восхищалась подвигами ленинградских сыщиков, а после того, как часть из них отстранили от съемок, как говорил муж, «за пьянство» и вовсе ничего понять не могла.

– Мамка, дело дрянь. Надо папке помогать. – Услышала она голос сына и обернулась. Николай стоял на пороге и глаза у него покраснели.

– Ты о чем, сынок?! – Она вскочила, резво отлучив от кресла свои огромные бедра, и бросилась к чаду.

– Папка и эти мужики давно бы должны вернуться. А их нет. – Пояснил Никита, тоже возникший на пороге.

– Ну, что же мы можем сделать? Отец сам знает, когда ему надо вернуться. Он же по делам… – Лепетала она, уже не сдерживая слез.

– Это все Голенев, – неожиданно заявил Николай -

И его поганый сынок Ленька. Он с ментами завязан!

– Точно, их рук дело. – Поддержал брата Никита: – Этот афганец не зря возле нашего дома на днях крутился. Надо их шлепнуть. Пусть мать приведет обоих сюда, а дальше мы разберемся.

– Что значит приведет!? Что значит, шлепнем?! – Возмутилась Ксения.

– Если отца любишь, сделаешь. – Прошипел Никита: – Это они папку или убили, или в тюрягу уволокли. Выманивай обоих сюда…

– Сынок, ты понимаешь, что говоришь?! Ну, приду я к соседу, скажу, приходите ко мне с сыном, дело есть… Это же смешно. И потом, мы не знакомы.

– Тебе что, труп отца надо увидеть, чтобы задницу поднять? – Зло крикнул Никитка: – Ты папке жена, или просто жопа!

– Она и есть жопа безмозглая. – Поддержал брата Николай, продолжая наседать на родительницу: – Иди к Голеневу, говори, что бомбу в кабинете отца нашла.

– Зачем вам Голенев? Вы что-то знаете и молчите! Сейчас же выкладывайте все матери!

– Что тебе выкладывать, дура? – Заорал Николай: – Как я ментов из автомата решетил, чтобы Никитку из клетки освободить? Или как мы церковь поджигали, а потом листовки про грузин разбрасывали. Это ты хочешь услышать!?

– Почему вы это делали? Если отец узнает, он вас… он вас так… – Она не смогла найти подходящего наказания из арсенала супруга и заревела в голос.

– Я же говорю, что у нас мать жопа. – Безнадежно заметил Никита и, подскочив к рыдающей Ксении, выпалил: – Пойми, отец сам нас посылал. Это же политика! Мы новую Россию строим. Без жидов и иноверцев.

– Вы строите!? Вы же дети! – Изумилась Ксения.

– Да, мы строим, потому что вы, взрослые, страну просрали. Теперь нам приходиться отдуваться. А ваше поколение это совковый мусор. Вам пора на свалку. – Заявил Никита матери. Николай тем временем на минуту исчез и вернулся в комнату с автоматом в руках:

– Давай, мамуля, вали к соседу, иначе я за себя не отвечаю. – И ребенок дал короткую очередь в потолок.

* * *

Голенев давно не бывал в Москве. Зная, что в аэропорту Шереметьево его поджидают бандиты, возвращался из Англии, через Питер. Отсутствуя на родине больше десяти лет, сегодня он мог пронаблюдать, как изменилась столица за это время. Но, отмечая краем глаза «Огни большого города» он был сосредоточен на конкретной задаче – Голенев сопровождал дважды прооперированную Нино в московский медицинский центр.