– Точно?

– Точнее не бывает. Младший сержант Сысолятников видел, как капитан Рыжаков беседовал с Зеленчуком-Коноваленко где-то в течение минуты, и сообщил об этом мне. Зеленчук подтвердил факт встречи с Рыжаковым и то, что он назвал условленную фразу-пароль.

– Что сказал Рыжаков Зеленчуку?

– Поставил задачу сагитировать из вновь прибывшего пополнения перебежчиков и, не затягивая времени, перейти с ними к немцам, – ответил Масленников.

– Значит, задача у Зеленчука-Коноваленко уйти к немцам «с шумом», – в задумчивости произнес Егор. – Получается, что и Рыжаков собирается уходить. Причем в самое ближайшее время. Чувствует, сволочь, что у него земля под ногами горит. Вот только что он намерен напоследок предпринять? Коли он Зеленчуку поручил уходить «с шумом», то и сам, надо полагать, намерен провести какую-нибудь «шумную» акцию, чтобы было о чем доложить своим хозяевам в абвере.

– Ну, это же он пытался вас убить ночью, – уверенно произнес сержант без всякой вопросительной интонации.

– Думаю, да, – согласился Ивашов. – Полагаю, что напоследок он предпримет что-нибудь более масштабное, нежели убийство младшего лейтенанта. Скажем, убийство начштаба… Или командира полка… Или поджог полковой документации… Да мало ли еще что… Вкупе с перебежчиками на сторону немцев, полк после таких событий могут расформировать, что снизит боеготовность всей дивизии. И это накануне наступления… Таков, похоже, его расчет. – Он посмотрел на Масленникова: – Где сейчас этот предатель Зеленчук?

– Определен под арест с усиленной охраной, – сказал Масленников.

– Хорошо. Теперь пора брать и Рыжакова, пока он не натворил нам дел, – заключил младший лейтенант Ивашов. – Основания для его ареста у нас имеются самые что ни на есть веские. Думаю, проблем с получением санкции от военного прокурора не будет. Но нужно еще и согласие командира полка… Значит, так, – поднялся из-за стола Егор. – Ты сейчас находишь Рыжакова и приглашаешь его на допрос. Заводишь в кабинет и говоришь, что я через пару минут буду. И не спускаешь с него глаз. А я – к комполка…

– Товарищ подполковник, разрешите войти?

– У меня сейчас начнется оперативное совещание. – В голосе подполковника Акулова сквозило явное недовольство. – Приглашены начштаба, замполит и командиры батальонов.

– У меня важное дело, – твердо произнес Егор. – Очень важное, – добавил он.

Петр Григорьевич посмотрел на часы:

– Хорошо. У вас семь минут.

– Я прошу вашего разрешения на арест помощника начальника штаба капитана Рыжакова, – чеканя каждое слово, посмотрел прямо в глаза командиру полка Ивашов.

– Что?!

– Это вражеский агент, который…

– Товарищ младший лейтенант! – не дал ему договорить подполковник Акулов. – Прошу вас покинуть мой кабинет!

– Он очень опасен, товарищ подполковник, – предпринял еще одну попытку достучаться до комполка Егор. – Он уже убил двух человек, и теперь каждая минута может обернуться…

– Вы не поняли, товарищ младший лейтенант? – побагровел от негодования Акулов. – Выйдите из моего кабинета!

Какое-то время, может, где-то с четверть минуты, Ивашов молча смотрел на комполка, внутренне борясь с собой. Конечно, он мог развернуться и уйти, а случись что, свалить все на подполковника Акулова, воспротивившегося аресту вражеского агента. Однако делу это бы не помогло. Если в течение ближайшего времени не арестовать Рыжакова, то он может уйти, выкинув «под занавес» такое, что мало никому не покажется. Поэтому Егор остался стоять в кабинете. Стараясь быть спокойным, он отвел взгляд от командира полка, посмотрел на свои часы и произнес:

– Из отведенных мне семи минут про– шли только две. У меня еще есть пять минут. – И стал излагать все, что знал и что считал убедительным.

Начал с гибели старшего лейтенанта Хромченко и пропажи двух папок из запираемого отделения несгораемого шкафа.

– Первую папку мы нашли. Она была спрятана в потайном отделении письменного стола писаря Епифанцева, которого убили, столкнув с крыши или выбросив из чердачного окна. Этой папкой нас хотели направить по ложному следу, подсовывая нам в качестве немецкого шпиона капитана Олейникова. Убийство писаря Епифанцева, пропажа двух секретных папок из сейфа старшего лейтенанта Хромченко, одна из которых чудесным образом позже отыскалась, – все это доказывает, что и Хромченко тоже убили. И сделал это Рыжаков. Очевидно, старший лейтенант Хромченко был близок к тому, чтобы разоблачить Рыжакова, и тот его убрал. Каким образом он это сделал? Войдя в кабинет Хромченко, нанес ему сильный удар, лишивший лейтенанта чувств. Таким ударам учат в разведывательно-диверсионных школах абвера. Потом Рыжаков открыл сейф. Достал компрометирующие его документы и положил в портфель. После чего вложил в руку Хромченко пистолет и выстрелил ему в глаз… Рыжаков был первым, кто оказался у двери кабинета, так как успел выбежать из него еще до того, когда на выстрел сбежались офицеры штаба. Первым был и писарь Епифанцев. На его глазах Рыжаков выхватил пистолет и ворвался в кабинет, а перед этим передал писарю портфель, в котором лежали секретные папки из сейфа Хромченко. То, что у Рыжакова имелся в руке портфель, показал капитан Олейников. Позже портфель, уже в руках Епифанцева, видел помначштаба по тылу старший лейтенант Шевчук. Не исключаю, что писарь мог видеть не только то, как Рыжаков врывался в кабинет, но и то, как выбегал из него. И чтобы не дать нам допросить писаря, Рыжаков его убивает, пытаясь выдать убийство за несчастный случай. Как до того успешно закамуфлировал под несчастный случай убийство Хромченко.

– Но почему вы считаете вражеским шпионом именно капитана Рыжакова? – спросил Акулов. – Из-за этого злосчастного портфеля? Вам не кажется, что этого мало?

– Кажется, – ответил Ивашов. – Вернее, казалось… Полчаса назад арестован рядовой третьего батальона Зеленчук. Один из новобранцев батальона признал в нем полицая Тараса Коноваленко. Видел его в райцентре на Харьковщине, когда этот Коноваленко над нашими пленными измывался. Взяли мы этого Зеленчука-Коноваленко. Допросили. Поначалу он запирался, но, когда я пригрозил ему устроить очную ставку с человеком, который опознает в нем полицая, признался. И показал, что, будучи полицаем, был завербован немецкой разведкой и прошел обучающие курсы в абвергруппе-206, которая дислоцируется в данный момент в поселке Писаревка…

– Это в той самой Писаревке, что под немцами? Километрах в пятнадцати от нас? – уточнил подполковник.

– Так точно. Коноваленко снабдили документами на имя Тараса Григорьевича Зеленчука, мобилизованного в наш полк, и перебросили пешим ходом за линию фронта с заданием ждать распоряжений от резидента, который знает его в лицо. Кто им был – Зеленчук-Коноваленко не знал, но то, что резидент служит в штабе полка и носит офицерское звание, ему было известно.

– Этот офицер должен был назвать пароль?

– Так точно. Зеленчук назвал условленную фразу, с которой к нему должен был обратиться резидент, и свой отзыв. А потом я предложил ему в обмен на гарантию того, что его не расстреляют, выполнить поручение: дождаться, когда к нему подойдет офицер штаба и скажет условленную фразу. После чего сдать его нам.