– Вы приехали, доктор? Но я ничего не подготовил…

– Я прислал тебе сообщение, – сказал мужчина, остановился в зоне нашей видимости и сунул руки в карманы серого пиджака. Он был очень худым и очень знакомым. Где я могла его видеть?

– Правда? – Генри мы не видели: пришлось бы слишком сильно выглянуть из-за забора и тогда нас бы точно заметили. – Я был на бою, так что… вы проходите, проходите!

Генри был вежлив, даже слегка подобострастен. Худой мужчина в сером пиджаке обошел свою машину, и в его ухе сверкнуло серебряное колечко серьги. И я вспомнила. Это же тот доктор из Общества Изучения Нагов! Тот самый, который вышел из двери и начал подписывать какие-то бумаги, когда я стащила ту записку из папки!

Хлопнула калитка, и я пришла в себя.

– Что еще за доктор? – наморщил лоб Рик. – Нет, ты слышала Генри? Лебезил, как школьник-малолетка, не сделавший домашку…

– Я пойду тоже зайду! – возбужденно заявила я и выпрямилась.

– Сбрендила, что ли?! – Рик поймал меня за локоть, задержал. – Это все ненормально! Какие-то доктора, машины эти пафосные… если ты зайдешь, тебя могут и по голове стукнуть.

– Я не просто зайду! – я попыталась вырвать руку, но Рик держал крепко. – Я отдам ему телефон.

– Нет, это сделаю я, – решил Рик. – Давай его мне.

– Нет! Я!

– Почему именно ты?

– Потому что именно я должна… Рик, пусти, пожалуйста! – Я заглянула в его глаза. – Сам подумай: будет странно, если ты внезапно станешь добреньким и приедешь только для того, чтобы отдать его телефон. Генри в это никогда не поверит.

– Вот, значит, как ты обо мне думаешь? – оскорбился Рик, но руку выпустил. У меня после его пальцев кожа болела. – Но ты права, Эл. Я едва ли вернул бы этому хмырю телефон. Слушай, а может, нам его не возвращать? Покопаемся, попробуем взломать…

– Ты видел марку? – отозвалась я (неужели Рик держит меня за круглую дуру?). – Нам его никогда не взломать! И опять: у этого телефона датчик слежения, а значит, когда Генри хватится его, он увидит, где он лежит. Лучше я верну и заодно посмотрю, что они там задумали.

Рик глубоко вдохнул и выдохнул. И через пару томительных мгновений, во время которых я приплясывала на месте от нетерпения, сказал:

– Ладно. Иди. И держи телефон на вызове, поняла? Я тут же расфигачу дверь и спасу тебя. И еще: если ты через пять минут не вернешься, я вызову полицию.

Я ободряюще ему улыбнулась, развернулась и вышла на дорогу. Позади я услышала бормотание Рика:

– Видит небо, Оливер убьет меня, когда узнает об этом…

Я бесшумно открыла калитку и вошла на территорию Генри. Прошмыгнула к крыльцу и приложила ухо к двери. Изнутри доносились оживленные голоса, но разобрать что-то было сложно. Я быстро постучала и вошла.

И увидела бардак в прихожей. Тут громоздились диваны, кресла, снаряжение и столики, как будто отсюда переезжали. Также здесь стояло несколько бочек, похожих на те, которые у нас стоят в подвале. Из гостиной доносились неясные голоса:

–…думаю, скоро будет готово.

– Отлично. Со вторым заданием, я так понимаю, ты не справился?

– Ну, я пытался…

– Генри, у тебя есть конкретная задача. Попытаться недостаточно. Я жду, что ты ее выполнишь.

Дверь за моей спиной захлопнулась, и голоса смолкли. Из гостиной выскочил Генри с огромными глазами. Увидев меня, он вытаращился еще сильнее, поспешно прикрыл дверь в гостиную и быстро зашагал ко мне. От этой его стремительной походки я попятилась. А Генри остановился передо мной и спросил:

– Что-то случилось, Элира?

– Да… это твое, кажется? – спросила я, протягивая телефон. А сама напрягла слух. Из гостиной не доносилось ни звука.

– Ой… – кажется, по лицу Генри разлилось облегчение, оно у него расслабилось, даже как-то обмякло. – Спасибо, Элира. Ты специально ехала сюда из-за телефона? – На его лице промелькнуло недоверие.

– Ну, на самом деле я поехала покататься перед дождем, но потом увидела телефон на ограде, – буркнула я. От Генри не исходило опасности, и я прекратила так отчаянно сжимать в кармане свой собственный телефон. – Ладно, пойду я.

– Да… спасибо тебе, – растерянно сказал Генри.

Я отвернулась и обхватила ручку. И вдруг на меня резко накатило головокружение. Я скорее выскочила на улицу, захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Вдохнула влажный воздух и медленно выдохнула. Потихоньку отпустило.

Почему у меня вдруг закружилась голова? И случайность ли, что это произошло на пороге дома Генри?

Глава 27. Признание Лии

– Значит, ты ничего не увидела… – разочарованно пробормотал Рик, когда мы вернулись домой и рассказали обо всем Лизе. Лиза пихнула его локтем и принялась разливать кипяток по чашкам. За окном стучал дождь.

– Ничего, кроме захламленного коридора, – согласилась я.

– Рик, имей совесть! Как ты мог отпустить Эл в логово этого…

– Ой, да перестань! – поморщился Рик. – Какое логово? Или ты о доме, в котором жила до того, как вступила в команду Оливера?

– Не твое дело, где я жила до вступления в команду Оливера, – ощетинилась Лиза и с грохотом села на свой стул.

– Еще они о чем-то говорили, – вставила я. – Я плохо помню, но кажется… кажется, этот непонятный доктор дает Генри какие-то задания. И что-то у них там было готово.

Ага, а еще этот доктор связан с Обществом Изучения Нагов. Но друзьям об этом знать необязательно – пока что. А то начнутся расспросы, откуда я знаю об этом Обществе и докторе, почему я интересовалась всем этим… Нет, не сейчас. Расскажу им всем: Лизе, Рику и Оливеру.

– Вот! Вот это нормально! – Рик выпрямился на стуле, оживился и забыл о том, что хотел сказать Лизе. Он в предвкушении потер ладони друг о друга. – Готов поспорить: это что-то незаконное!

– Ты этому рад? – тоскливо спросила Лиза.

У меня засветился телефон. Я взяла его со стола и увидела сообщение. Писал Лас. У меня подпрыгнуло сердце. «Лия очнулась!».

Через полчаса мы уже были в больнице. Сначала мы прошли по тому коридору, в котором находилась палата Оливера, спросили у медсестры, не просыпался ли он и как он себя чувствует. Медсестра сказала, что Оливер пару раз открывал глаза, но был ли он в сознании, определить трудно. Мы поблагодарили ее и пошли дальше.

В конце коридора я увидела бирюзовую куртку Ласа. Он покупал кофе в автомате, и на его лице блуждала улыбка облегчения. Под глазами пролегли темные тени, он был весь какой-то