Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Оливер приходил в себя несколько раз на короткое время, – сообщил доктор, зашедший вслед за нами. – Но яд нагов – штука коварная. Сейчас его жизни ничего не угрожает, и он быстро идет на поправку, но постоянно спит. Так организм борется с ядом. Так что, пожалуйста, не будите его.
Доктор вышел. Лиза поставила рядом с кроватью цветы в вазе, которые мы собрали в своем заросшем саду, и села на табуретку. Неловко начала:
– Мы пришли, Оливер. Мы все. У нас все хорошо. Мы…
– Просто заканчивай тут отлеживаться и возвращайся, – оборвал ее Рик. Он расположился по другую сторону от Оливера, тоже на табуретке.
Я пододвинула третью табуретку к кровати и тоже села. Молча взглянула на спокойное лицо Оливера, на его перебинтованную грудь, мерно поднимающуюся и опускающуюся. Посмотрела на его руки: сильные, слегка загорелые, совсем не зеленые. И почувствовала вдруг, как в горле что-то оборвалось, как задрожал у меня подбородок, как к глазам подступили слезы. Почему? Не знаю. Видеть Оливера в таком состоянии по своей вине было невыносимо. Он просто спал. Но Марко тоже умер во сне…
Так, нет, Элира. Ты дурочка! Хватит! Я с силой ущипнула себя за локоть и вернулась в настоящее. Оливер в порядке. Оливер спит. Оливер скоро проснется, он поправится и вернется к нам. Все будет хорошо. Точка.
Оливер не проснулся – по крайней мере за те полчаса, которые нам выделили для того, чтобы с ним повидаться. Потом пришла медсестра, за ней врач, а вторая медсестра принесла свежие бинты и зелье Ронди. Мы оказались в коридоре, Рик растерянно посмотрел туда-сюда и сказал:
– Посидим тут еще полчасика? А там – может, Оливер проснется, и мы с ним поговорим.
Лиза кивнула, а я сказала:
– Как насчет завтрака? Я могу сгонять в магаз и купить чего-нибудь. Кто что хочет?
Рик и Лиза назвали, а я вышла из больницы. Солнце стояло уже довольно высоко, я вышла на территорию больницы и огляделась. Вокруг вздымались многоэтажки, и их окна сверкали на солнце, словно бриллианты. По дороге бесконечно ездили машины и мотоциклы, по тротуарам шли люди в разноцветной одежде. Столько всего разом. Да уж, давненько мне не приходилось вот так гулять по городу…
Я пошла вовсе не в магазин – нет. Я точно знала, что неподалеку от больницы находится Главный Дворец. Туда-то я и направлялась. Видя мою куртку с номером «12», люди сторонились, некоторые смотрели мне вслед, кто-то шептался. Не то, чтобы защитники – редкие люди в городе, просто у нас есть определенный статус. Я всегда им гордилась. Да, всегда. Но теперь… долго ли еще я смогу оставаться защитницей?
А вот и Главный Дворец. Площадь перед ним украшена столбами с лентами и высаженными соснами, ровными, словно на подбор. Чуть в стороне, придерживаясь почтительного расстояния, расположилось небольшое офисное здание, теряющееся в тенях сосен. Оно ничем не выделялось, было сложено из того же бледно-красного камня, что и Дворец, и выглядело самым обычным образом. Посмотришь на него и подумаешь, что это пристрой ко Дворцу, в котором хранятся бумаги.
Но нет. Я точно знала теперь, что это офисное здание. И что в одном из офисов работает Общество Изучения Нагов. Я решительно тряхнула хвостом и зашагала через площадь.
Двери перед зданием были зеркальными, и в них отразилась я: растрепанная, в потертых джинсах и куртке, небрежно накинутой поверх растянутой майки. Лицо у меня было испуганное и серое. Я придала ему более решительный вид и взялась за ручку. И только хотела потянуть, как дверь отворилась и шибанула меня по лбу. Я ойкнула, попятилась и упала на дорожку.
– Вот черт! Элира?! Ты что тут делаешь?
Я подняла голову. Генри. Стоит в дверях и во все глаза смотрит на меня. Против обыкновения на нем нет красной куртки (может, потому что в отпуске?), а одет он во все джинсовое темного цвета. Ни одного яркого оттенка, а ведь он так любит приметные цвета. В черной футболке и темных джинсах его прямо не узнать.
Он тут же подскочил ко мне, помог встать, хотя я тоже не валялась на земле долго. Я отошла от него пару шагов назад и нахмурилась. Генри смотрел на меня широко распахнутыми глазами, которые вдруг начали стремительно терять свою голубизну и зеленеть. Вот, его глаза были холодные, как зимнее утро, а вот они уже теплые, словно летний день. Я отвела взгляд.
– Ты… что тут делаешь? – спросил Генри, оглянувшись на здание, из которого только что вышел.
– Да вот, по лбу решила получить, – пробурчала я, потирая ушибленное место.
– Прости, – он шагнул ко мне, как будто хотел что-то сделать.
Я отошла, и Генри остановился. Он сунул руки в карманы и пробормотал:
– Ты меня прости, Элира. Могу я дать тебе совет?
– Я не собираюсь уходить из команды двенадцать, – агрессивно посмотрела я на него.
– Нет, я по другому поводу, – сказал он. – На самом деле, я думаю, вам всем следует покинуть берег двенадцать.
– Что? – я удивленно посмотрела в его лицо. Глаза Генри были зелеными и теплыми. – Почему?
– Ты же видела, что там происходило, – сказал Генри. – Наги лезли и лезли! Чрезвычайный Отряд едва справился с ними! Это все нехорошо… боюсь, ты пострадаешь. Лиззи, Рик, Оливер, ты – вы все можете пострадать, если что-то подобное повторится.
– А может, ты просто хочешь заполучить себе наш берег? – выпалила я. Ну уж нет, Генри, в этот раз твой мягкий и добрый взгляд не подействует на меня! Я больше не поведусь!
Генри моргнул. Сказал:
– Вовсе нет… я… Слушай, Элира, я в самом деле не хочу, чтобы вы пострадали. – Он поморщился. – Хотя Оливер мне, конечно, не друг. Но я не желаю ему смерти. Я не убийца, как он.
– Да как ты смеешь! – ощетинилась я. – Оливер не убийца!
Глаза Генри снова стали холодными и голубыми. Я внутренне вздрогнула от такого жесткого контраста. Он усмехнулся:
– Он всегда умел прикидываться невинным мальчиком.
