— Погоди-ка, — вдруг вспомнил Лазарев. — И все-таки Питер! Что он хотел сказать-то?

«Проверь, кто недавно появился в том месте, где мы с тобой познакомились» — эта головоломка от Ван дер Пюттена ночью казалась уже неважной. Но теперь от ее разгадки, возможно, зависел успех операции.

«Что же он имел в виду?» — лихорадочно думал Лазарев. Он раскрыл перед собой бумажную карту Гааги, рассматривая бывшее местонахождение старого здания Мирового форума. Может быть, там есть еще что-то кроме Европола? Рядом — жилые дома, посольство Норвегии. Да нет, Лазарев неплохо знал эти места, ничего другого там не появлялось. Позвонить Пюттену и попросить хоть какой-нибудь намек? Но для этого надо было хоть на какое-то значительное расстояние отъехать от этой стоянки: нельзя было звонить евродепутату с того же места, откуда он только что набирал Виссера, — затем эти звонки легко увяжут между собой.

— Эх, Питер-Питер, и почему ты сейчас не в Гааге! Сейчас бы бахнули йеневера вместе и…

Лазарев вдруг аж крякнул от досады! Сколько раз в жизни он наставительно повторял своему другу-депутату: «Запомни, мы, русские, пока не выпьем с кем-то, не считаем знакомство состоявшимся»! Конечно же! На том бизнес-форуме они были представлены друг другу, но на брудершафт тяпнули (то есть познакомились уже и по нашим обычаям) в теннисном клубе «Олимпик», куда молодой российский разведчик пригласил молодого голландского политика на игру. Именно в баре этого клуба, после первого же матча, когда Ван дер Пюттен оценил, что у него появился мощный теннисный партнер, они и «познакомились по-настоящему, по-русски». Затем они провели на кортах этого элитного клуба немало матчей вместе. Но когда в жизни Владимира появилась Таня, она быстро забраковала качество покрытия кортов «Олимпика», уговорив своего ухажера перебраться в отдаленный, менее элитный, но более профессиональный клуб. Да и Пюттен, избравшись в Европарламент, редко «стукал» теперь в Гааге.

Владимир достал айфон, полученный им утром от Малыша, и открыл сайт «Олимпика». На первой же полосе красовался анонс ежегодного летнего турнира этого клуба. Обычно он проходил в течение трех дней уик-энда и должен был начаться аккурат завтра, в пятницу. Туда всегда съезжались маститые политики, бизнесмены, члены правительства, депутаты, которым солидные брюшки не мешали мнить себя звездами мирового тенниса. Видимо, Питер тоже получил приглашение, потому и обратил внимание на этот турнир.

Разведчик только начал читать состав участников, как тут же наткнулся на объявление о присоединении к «Олимпику» еще одного «селебрити» в качестве почетного члена клуба — генерала Хубертуса Хамстера, командира 15-й аэромобильной бригады. Да-да, той самой бригады, которую в экстренном порядке готовили к заброске в Донбасс. Лазарев всегда следил за базой данных высшего командования нидерландских вооруженных сил, поэтому, не будучи знакомым лично с генералом, знал о его тщеславии и стремлении покрасоваться на экранах. Да и дома, изучая передвижения голландских коммандос, он, само собой, ознакомился с самовлюбленными твитами этого Хубертуса. Итак, сей генерал завтра появится на кортах «Олимпика». Этим можно воспользоваться — в конце концов, редактор «Посткранта» ждет любого подтверждения из военных источников.

План действий в голове Лазарева вызрел довольно быстро. Разведчик набрал с айфона номер Майка ван Ренсбурга — того самого агента, которого Потапов в Москве презрительно называл «пидорком». Когда Майк понял, кто говорит, послышалось манерное ворчание:

— Ой, я же просил не беспокоить меня! Ты же знаешь, что мы готовим сейчас очень важный гей-прайд. Я в оргкомитете. На мне — организация встречи и сопровождение самой Кончиты! У нас парад на носу, а мы еще совсем не готовы. Как вы говорите по-русски, «кон нет валяльси».

Лазарев решил не вступать с любителем русских афоризмов в дискуссии и уж тем более решил не выяснять, кто такая «сама Кончита», потому коротко отрезал:

— Это вопрос жизни и смерти, Майки. У тебя наконец-то появилась возможность спасти мир. По телефону обсуждать не будем. Вечером встретимся.

— Не забудь, что у меня вечером спектакль, — после некоторого раздумья ответил Майк. Чувствовалась, что перспектива «спасения мира» его несказанно заинтриговала.

— Постараюсь встретиться до него. Жди звонка. Отбой.

Лазарев нажал кнопочку с красной трубкой на мониторе и вернулся к «Посткранту» — теперь надо было хотя бы почитать, что полиция нарыла по поводу убийства в Ворсхотене. О камне с деньгами и о возможности вовлечения в это преступление иностранной разведки, само собой, не было ни слова. Подробности фактически не сообщались, а газета была наполнена чудовищными предположениями о начале принесения в жертву противников исламизма в Нидерландах. На это редакцию натолкнули отрезанная голова, оранжевый балахон и личность жертвы. При этом, отметил Лазарев, ни слова не было о видео с отрезанием головы — видимо, русский разведчик смазал кадры и нарушил режиссерскую задумку убийц.

Оказалось, что убитый — 65-летний Заур Зауров, «бизнесмен российского происхождения» (так было написано в газете), гражданин и резидент Германии, имеющий и бизнес в Нидерландах. Газета раскопала темные делишки этого Заурова, обвиненного в спонсировании терроризма, — якобы он перечислял немалые суммы сирийским «умеренным повстанцам», которые на деле оказались джихадистами. После начала расследования против Заурова тот приостановил спонсирование исламистов. Газета предполагала, что за это он и поплатился. Что ж, версия выглядела бы правдоподобной, если бы Лазарев не знал уже имя убийцы.

«Стоп! Заур Зауров! Где я видел это имя?» — напрягся Лазарев. Он мог поклясться, что видел его совсем недавно, но убей не мог вспомнить, где именно. Таки из «трех П», о которых постоянно твердил его учитель Ладыгин, память все чаще начинала подводить.

Лазарев пересмотрел вчерашние записи, сделанные им у компьютера Саида. Ну конечно же! Заур Зауров числился среди соучредителей той самой девелоперской фирмы. Причем он был основным акционером, а Умар Ялхоев был там лишь миноритарием. Основным активом этой фирмы был гигантский офисный центр, в направлении которого сейчас и ехал Лазарев — на трассе Гаага-Амстердам, сравнительно недалеко от аэропорта Схипхол. Ну, если это можно было еще назвать «активом» — центр был построен аккурат в 2008 году, когда крах мирового рынка недвижимости больно ударил по всем девелоперским фирмам и в Нидерландах. Теперь вдоль трассы стояло немало пустующих высоток, в которые никто так ни разу и не въехал.

Владимир отбросил газету и свои записи в сторону, рванув в путь. Кажется, головоломка начинала сходиться — мотивы убийства становились понятными, и они никак не были связаны с джихадом. Похоже, Умар устранил своего бизнес-партнера, пустив полицию по ложному следу, связанному с сомнительными связями Заурова. Не только полицию, но и самого Лазарева…

Меньше чем через час синий «Опель» Герта де Йонга миновал Лейден, свернул с трассы и подъехал к 20-этажному офисному центру, неестественно белевшему среди изумрудно-зеленого поля. Из машины выбрался, разминая ноги, Владимир Лазарев. Точнее — рыжий бельгиец Александр Петерс. Он осмотрел центральный вход этого роскошного центра. Судя по пыли на ступеньках и дверях, сюда давно никто не входил.