И когда перед выходными Андрей меня довез до дома, я вся сжалась оттого, что знала, о чем он будет говорить:

— Ань, мы предлагаем тебе завтра полететь на небольшой отдых.

— Знаю. Костя уже сообщил.

— Он вообще не умеет занимать выжидательную позицию! — усмехнулся босс. — То есть Костя не выдержал и напугал тебя заранее?

— Не напугал — предупредил, — я продолжала сидеть в машине и рассматривала свои пальцы. — Я ведь могу отказаться?

— Безусловно. А ты хочешь отказаться?

— Не знаю, Андрей. Я ведь не дура, понимаю, что означает согласие на эту поездку.

— Мы все это понимаем. И твой страх сейчас я кожей чувствую. Мне не нравится этот страх.

— Тогда соври, что там мы будем гулять по набережной, ходить в рестораны и наслаждаться выходными. Соври, что это единственная цель поездки.

— Нет, Ань. Мы поселимся в одном номере и больше ни в чем не будем себе отказывать. Я даже не могу пообещать, что тебе удастся видом из окна насладиться. Хотя постараемся и это организовать, просто не гарантирую.

— Андрей! — я глянула на него, но шеф очень ласково улыбался.

— Что?

— Где же твои манипуляции?

— Не в этот раз. Я хочу, чтобы ты поехала с нами именно с этим знанием.

— А если я еще не готова к такому решению?

— Ты никогда не будешь готова к такому решению, Ань. Никогда. Тебе надо просто закрыть глаза и прыгнуть со скалы. Так ты летишь?

Открыла дверцу, выставила ноги на асфальт. Ответила, не поворачиваясь:

— Наверное, да. Позвони завтра до вылета и спроси снова.

— Нет. Мы приедем сюда, чтобы ты смогла отказать, глядя нам в глаза.

Все-таки манипулятор никуда не делся.

Конечно, ночь выдалась бессонной и нервной. Я и хотела, и не хотела с этой самой скалы прыгать. А еще понимала, что отсрочка уже не поможет. Через неделю, две, через месяц я все равно окажусь перед тем же самым решением и когда-нибудь его приму, потому что развернуться и уйти от края обрыва мне даже в голову не приходит.

Потому утром просто вышла и села в такси к Косте на заднее сидение. Они не стали ничего комментировать и спрашивать. Вот только Костя подхватил мою руку и прижался губами к запястью.

Что бы там ни планировал наш безупречный организатор, прогулка все же случилась. Из шикарного гостиничного номера нас вытащил Костя, едва мы только разместились. Неугомонный мальчишка тащил меня за руку по Австрийской площади и с увлечением рассказывал о зданиях, как заправский гид. А когда я начала ёжиться от непривычной прохлады, снял с себя куртку и нацепил на меня. Правда, тут же обнял, словно моментом воспользовался. Андрей, который до этого просто слушал с улыбкой, дождался, пока меня освободят из жарких объятий, наклонился и поцеловал в щеку.

— В ресторане перекусим?

— Да, — я готова была оттягивать момент возвращения в гостиницу до бесконечности.

Но Костя неожиданно запротестовал:

— Нет. Закажем в номер, если никто не против. Иначе наша Анютка будет продолжать дрожать от нервов.

— Я не от нервов!

И в ответ получила лишь две улыбки.

Как только мы оказались внутри, меня уже из рук не выпускали.

— Костя, закажи еще и вина, — посоветовал Андрей, когда его друг говорил по телефону с персоналом. — И чтобы принесли через полчаса, не раньше.

— Я просто тащусь от твоей стратегичности!

А сам Андрей настойчиво раздевал меня. Не только верхнюю одежду. Стянул кофту, потянулся к футболке. Перехватил мою руку, которая пыталась его спонтанно остановить, посмотрел в глаза:

— Аня, мы идем в душ. Просто идем в душ, так что можешь не зыркать так затравлено.

Я закусила губу и позволила ему подтолкнуть меня в ванную комнату, где он просто вернулся к своему занятию.

— Не закрывайся от меня, — я уже знала этот его голос с ноткой приказа. Возбуждение Андрея проявляется именно так, вряд ли он сам замечает. — Убери руки, Ань.

Джинсы полетели на пол, после них и нижнее белье. Я смущалась больше не от своей наготы, а от того, что он оставался одетым. И Андрей, будто мысли мои прочитав, подхватил меня за запястья и направил их к пуговичкам на своей рубашке. Пальцы подрагивали, но не останавливались. Я сама стянула рубашку с его плеч, случайно коснувшись обнажившейся кожи. Захотелось прижаться к ней губами, но он зачем-то остановил:

— Не сейчас, Ань, иначе сорвусь. Просто душ, помнишь? Теперь штаны.

Я расстегивала ремень, ширинку, и уже даже от этого все плыло. Не обернулась, когда в ванную вошел и Костя — я знала, что он обязательно сюда явится. Но сейчас сосредоточилась на Андрее, пришлось наклониться и потянуть его брюки вместе с бельем вниз. Он как будто специально мне не помогал. Остановилась взглядом на возбужденном члене и тут же отвела глаза, но Андрей перехватил пальцами мой подобродок и заставил снова туда посмотреть.

— Ань, хватит уже стесняться. Я хочу тебя. И крышу рвет только от мысли, что ты это видишь.

Но сам тут же подхватил меня за плечи и развернул к Косте. Я стянула с того футболку, а потом так же медленно и неловко избавила его от джинсов. Кожа Кости смуглее и тело едва уловимо массивнее. Не удержалась и провела пальцами по прессу, заметила, что даже от этого движения он напрягся. Он наклонился, словно хотел поймать мои губы, и сам же отпрянул:

— Нет, надо растянуть удовольствие. Начальничек, — выдавил улыбку другу, — выпишешь мне потом медаль за самопожертвование?

Андрей не ответил, а подхватил меня сзади за талию и переместил под струящийся душ. Вошел в кабинку первым, Костя присоединился через секунду. И сразу стало невыносимо тесно. Я, оказавшаяся лицом к Косте, почти упиралась в его грудь, а нежные руки сзади уже гладили, мыли. Костя тоже плеснул на ладонь геля для душа и занялся моими плечами, животом, только после вернулся к груди — и это странное мытье превратилось в какую-то пытку. Их руки были везде. Буквально везде! Заныривали между ягодиц, скользили между ног, но ни разу не коснулись той самой точки внутри. А я готова была уже умолять об этом.

Постанывая я сама теперь водила по его груди, а потом развернулась потянулась к губам Андрея. Но он снова остановил:

— Не сейчас, хорошая моя, нас ждет ужин. Я выйду, встречу, а вы тут не увлекайтесь.

Я забыла об ужине! И не могла поверить, что полчаса могли уже пройти. Но Андрей вышел из кабинки и, накинув халат и не вытираясь, покинул ванную комнату. Мне же пришлось томиться под руками Кости. А потом я почувствовала поцелуй в плечо.

— Прости, не удержался. Давай тоже выбираться, иначе Андрею мы потом сможем только рассказывать, что здесь произошло. Или даже показывать.