— Я подумаю.

— Конечно-конечно, — заговорил он, боясь, что я в любой момент передумаю и развернусь. — Тогда оформляем?

— Валяйте.

Он открыл регистрационную книгу и вопросительно посмотрел на меня:

— Сначала небольшие формальности. Удостоверение личности, права или любой другой документ, пожалуйста. Вы уж простите: закон есть закон.

Я протянул заранее подготовленную мелкую банкноту.

— Тут все написано.

Он понимающе кивнул.

— Рад с вами познакомиться, мистер Джон Смит. Приезжайте к нам почаще.

— Тут как масть ляжет.

Записав меня, он покопался под стойкой и выдал ключи от триста пятого номера.

— Проводить?

— Не надо. Не заблужусь, — заверил я.

Парень не обиделся. Пожалуй, такое развитие событий устраивало его больше всего.

— Лифт не работает.

— А ступеньки на лестницах имеются?

Портье хмыкнул:

— Да вроде пока никто не подпиливал. Но вообще можно подумать на этот счет.

Думаю, после моего ухода он вернулся к занятию, от которого я его оторвал.

На третий этаж вела винтовая лестница с тяжелыми металлическими перилами. Далее мой путь лежал через узкий темный холл, в конце которого у окна стояла горничная в засаленном переднике. Она курила, стряхивая пепел на улицу. Увидев меня, деликатно улыбнулась. Я ответил ей легким кивком.

Отпереть номер удалось не с первой попытки. Замок то заедал, то прокручивался. Вдоволь наупражнявшись, я все же сумел проникнуть в апартаменты, повесив на ручку двери с внешней стороны табличку «Не беспокоить».

Повесив плащ на вешалку, стоявшую в коридорчике, вошел в номер. Он не вызвал у меня разочарования. Я знал, за что плачу.

Диван был разложен, поверх постелено коричневое покрывало с дырками в нескольких местах: то ли моль постаралась, то ли прожгли. На стенах следы от раздавленных клопов. Их даже не пытались толком отмыть.

Очевидно, номер давно пустовал, воздух оказался спертым и застоявшимся. Я подошел к окну, открыл фрамугу, чтобы проветрить и сразу же пожалел о решении: внизу стояли мусорные бачки, распространяя ни с чем не сравнимые миазмы. В них рылся человек в нищенском рубище с худым испитым лицом. Он почувствовал мой взгляд и поднял голову.

— Привет, — сказал я и закрыл окно.

Сняв мятый костюм, пропахшую потом рубашку, не менее потную майку и трусы, прошагал в душ. Минуты две из лейки текла чуть тепленькая ржавая вода. Когда она посветлела, я рискнул встать под душ.

Зато широкое махровое полотенце оказалось свежим и накрахмаленным, очевидно, недавно из прачечной. Обтеревшись досуха, я скинул покрывало с дивана-кровати и залез под одеяло.

Почти сразу меня сморил глубокий сон.

Проснулся я потому, что в холле загромыхало. Похоже, это горничная катила тележку. Поднес руку с часами поближе к глазам и убедился, что сейчас уже четыре вечера.

Пора вставать. Еще немного, и квартал оживет по-настоящему.

Я закутался в халат и, выйдя в холл, позвал горничную.

— Слушаю вас, мистер, — довольно дружелюбно произнесла она.

— Вы не могли бы почистить и погладить мои вещи.

Увидев в моей руке деньги, она радостно закивала.

— Не беспокойтесь, сделаю как надо.

В номере были графин с водой и стакан. Я растворил в воде шипучую таблетку от головной боли, купленную вместе с Бетти в аптеке, залпом выпил лекарство и прислушался к внутренним ощущениям. Мне приходилось бывать в куда лучшей форме, но и так сойдет.

Вернулась горничная с моей одеждой. Поблагодарив ее, я оделся. Горничная оказалась кудесницей. Теперь моя одежда выглядела идеальной и благоухала свежестью.

Меня ждали незабываемые приключения в квартале красных фонарей. Я был готов к греху и прямо-таки летел к нему на невидимых крыльях. Лишь бы это не вышло мне боком и помогло в расследовании убийства.

Я на секунду задумался о Бетти. Она ведь ни слухом ни духом не знает, где я нахожусь и что собираюсь делать. Но это и к лучшему. Есть вещи, в которые женщин не стоит посвящать, если не хочешь проблем в будущем.

Настроение у меня разыгралось, голова прошла, тело перестало болезненно реагировать на резкие движения, а желудок заурчал, напоминая хозяину, что перед задуманным обязательно нужно подкрепиться. Мой сегодняшний рацион состоял из кофе, пончиков и шоколадки — этого слишком мало для мужика вроде меня.

Сначала я действительно подумал о том, чтобы заказать обед в номер, но потом решил самому прогуляться до ресторана. Еда придаст мне новые силы и заставит мозг работать.

Я запер дверь и спустился к стойке ресепшена, чтобы оставить там ключ от номера. Надеюсь, они его не потеряют.

Чтобы попасть в ресторан, мне пришлось перейти через дорогу. Асфальт тут клали в день основания города и с той поры не ремонтировали, так что дорожное покрытие представляло собой причудливое сочетание выбоин и холмов. Но это отнюдь не мешало потоку машин, непрерывно гудящих и бибикающих на пешеходов, переходящих улицу в неположенном месте.

Ресторан оказался обычной забегаловкой, таких много вдоль междугородних магистралей. Побывав в одной, ты будто побывал во всех.

Я сел на обтянутое желтым дерматином кресло, дождался, когда ко мне приковыляет официантка — темнокожая женщина не то двадцати, не то шестидесяти лет. Проблема в определении ее истинного возраста заключалась в том, что личико у нее было молодое, а вот походка наводила на мысли об артрите и прочих старческих заболеваниях.

Меню лежало на каждом столе, и я сразу сделал заказ.

— На первое тыквенный суп-пюре, на второе — яичницу с беконом, чесночные гренки и темное пиво.

Официантка старательно записала заказ в блокнотик и со скоростью беременной улитки двинулась к кухне.

Минут через десять принесли суп, еще через пять яичницу. Гренки и пиво стали приятным завершением вполне плотного обеда.

Вот теперь я точно стал человеком.

Официантка принесла счет, я расплатился, оставив законные десять процентов чаевых.

Волка ноги кормят. Я покинул ресторанчик и двинулся к другим, более злачным местам.

Насколько я понимаю, загадочная Сабрина не входила в число дешевых шлюх и скорее принадлежала к числу высокооплачиваемых жриц любви. Такие не отираются на обочинах, у них свои локации. Ночные клубы, дансинги, развлекательные площадки, где можно подцепить денежного клиента.

Я вошел в первое заведение. В нем громко играла музыка и сразу несколько пар топтались и обжимались в искусственной полутьме. Я сдал плащ в гардероб, сел за столик и стал ждать. Через минуту ко мне подсела девчонка в обтягивающем платье. Она призывно улыбнулась, достала из сумочки сигарету, намекнув, что кто-то должен поухаживать за ней и дать прикурить.