– Ну, вы и уроды! – неистово воскликнул Йохан в сторону нескольких яростно смеющихся сокурсников. – Аарон, это уже перебор!

– Неужто Йохан разозлился? – спросил задира, пародирующий голос маленького мальчика.

– Однажды ты поплатишься за это! – утерев прямо костюмом лицо, кинулся на обидчика Йохан.

Если Юлиан правильно понял, кто такой Аарон, то был это совсем невысокий мальчишка крепкого телосложения и одетый едва ли не в самый бедный костюм. Но, справедливости ради, костюм был подобран весьма по вкусу.

– Что!? – выскочил из толпы Аарон. – Хочешь поговорить со мной? Что ты хочешь мне сказать?

Йохан пару секунд пристально всматривался в глаза Аарона, после чего не вполне себе уверенно ответил:

– Ничего.

И, пнув ногой свой шкаф, он хлопнул дверью и убежал из раздевалки. Йохан был немногим выше Аарона, но вряд ли крепче. А за спиной задиры еще располагалась пара ребят, которым явно было очень весело наблюдать и за шуткой, и за микроконфликтом.

– Впрочем, так я и думал, – сказал Аарон своим друзьям и принялся дальше переодеваться.

Почему-то в этот момент Юлиану очень хотелось догнать Йохана и поговорить с ним на эту тему, но в определённый момент ему не хватило решимости. Или желание отпустило, а оставшееся место заняло равнодушие. Или что-то ещё.

Пошёл Юлиан в итоге не к Йохану, а к Пенелопе.

– Этот парень, – спросил он у неё по дороге. – Который задирал Йохана в раздевалке. Кто он?

– Ты думаешь, что я была в это время в мужской раздевалке? – изобразила иронию Пенелопа.

– Нет, конечно. Но я за эту неделю здесь заметил, что это не в первый раз. По-моему, его называют Аарон.

– Так и думала, – сказала Пенелопа. – Аарон Браво. Задира, провокатор, лицемер. По-моему всё, что про него думаю, я перечислила.

– А тебя он не трогает?

– Нет. Да, я его ненавижу, но меня он не обижает. Пусть и не пытается. Своё жалкое обличие под прикрытием лживой крутости ему не спрятать.

– Жалкое? – удивился Юлиан.

– А какое ещё? Такие люди, как он, пытаются скрыть какую-то свою неполноценность контратаками на других.

– Громкие слова, Пенелопа. Я и сам-то счастливым человеком себя не назвал бы. Но разве я искал утешения в подобном?

– Ты ищешь в другом. Суёшь свой нос, куда не надо. Не думаешь о завтрашнем дне. Тебе наплевать на то, что будет дальше. Главное – это утолить твоё любопытство.

– Что ты имеешь в виду?

– Хотя бы тех вервольфов. Ты не думал, что это может быть опасно. Теперь, я уверена, ты меня не послушаешь и залезешь в окно в тому вервольфу, который в больнице. Он узнает тебя, выдаст полиции, и тебя арестуют за покушение на убийство.

– Будешь скучать по мне? – не без доли иронии спросил Юлиан. – Когда я буду сидеть в тюрьме лет сто?

– Тебе опять только шутки. Почему не ведёшь себя серьёзно?

На что же она намекает?

– Я могу быть серьёзным, – попытался оправдаться Юлиан. – Хочешь, например, позову тебя на свидание?

Он выпалил это, не задумываясь, и теперь остерегался последствий. Так хотелось поймать всемогущими руками неумолимо вылетающие в сторону Пенелопы слова и забрать их обратно, больше никогда не выкидывая больше, но Юлиан не владел такой магией. Если, конечно, такая магия существовала вообще.

– Весело, – пробормотала Пенелопа, лишь немного удивившись.– По-моему, всё это очень быстро.

– Пусть быстро. Я рискну, – теперь отпираться назад не было никакого смысла. – А что, устрою самое лучшее свидание, какое было в моей жизни. Как тебе такая идея?

– А ты думаешь, что у меня раньше были свидания?

– Не знаю, – чуть приостановился Юлиан. – Я как-то не спрашивал у тебя и пока не хочу. Ты не скажешь мне?

– Не скажу. Но заявление сделать лучшее свидание в моей жизни – это заманчиво.

– Вообще лучшее свидание на свете, – не унимался Юлиан.

– На свете, говоришь… А ведь интересно. А что, попытайся.

– Попытаться? Это что значит? Да или нет? Или какие ещё ответы бывают?

– Где твоя уверенность, Юлиан? Не боишься вервольфов и Ривальды Скуэйн, но начал заикаться во время разговора со мной. Это, конечно, "да".

Юлиан выдохнул. На душе было такое ощущение, что он только что выбрался из кишащего змеями смертельного лабиринта или прошёлся по канату толщиной с лезвие, протянутым над пропастью. Хотя и то, и то, казалось ему гораздо проще того, что произошло сейчас.

– Тогда когда? – спросил он у Пенелопы.

– Что когда? – удивилась девушка.

– Ну, когда свидание?

– Опять ты за своё. Ты собираешься пригласить меня. Поэтому и время, и место, и всё остальное стоит за тобой.

– Хорошо, – Юлиан ещё никогда не чувствовал себя таким идиотом. – Прямо завтра всё расскажу. Мне нужно только подумать… Всё, Пенелопа, давай уже поговорим о другом.

Голова кругом. Ривальда Скуэйн была права – Юлиан Мерлин невообразимый идиот.

Всю ночь он не спал, ворочаясь в кровати и размышляя о том, как ему обеспечить идеальное свидание для Пенелопы. Он отлично понимал, что явно переборщил с лучшим свиданием, но подводить её очень и очень не хотел. Юлиан хотел казаться в её глазах решительным и серьёзным мужчиной, отвечающим за свои слова и поступки, а не напыщенным, верящим во всё, мальцом. Для такой, как Пенелопа, этого мало, и Юлиан всё понимал.

Ресторан, столик для двоих, романтичная музыка… Таким обстоял первый вариант, и был он одновременно и самым банальным, и самым дорогим. Тем более что сейчас он в кармане вряд ли бы наскрёб денег даже на поход в кафе.

Как вообще уверенные в себе парни проводят свидание? В голову не приходило совершенно никаких идей. Всё общение Юлиана с девушками ограничивалось подобными прогулками и в итоге останавливалось на этой ноте, не имея никакого логичного продолжения. Этого Юлиан боялся и в случае с Пенелопой, причём в гораздо большей мере, чем когда-либо.

Не считая пары случаев, Юлиан выходил из войны с расположением девушек проигравшим. Но и эта пара случаев явно не дала ему в полной мере того, что он хотел.

Толком не выспавшись, он пошёл утром в академию явно в не самом лучшем расположении духа. Мыслей толковых в голову ему не пришло, поэтому и на глаза Пенелопе было показываться стыдно.

Но пришлось. Пенелопа ему о свидании не напоминала, и Юлиан испугался было того, что она предпочла забыть не только его, но и весь вчерашний разговор. В какой-то момент Юлиан начал надеяться, что она и впрямь забыла обо всём этом, и он сможет наконец сбросить с себя этот назойливый груз ответственности.