Лоре стало не по себе, у нее появилось плохое предчувствие, очень плохое. Тем более что плотная и приземистая Мириам никак его не развеивала: она загораживала выход из каюты, стоя в дверях и скрестив руки на груди. И лишь молча трясла головой, будто пыталась сообразить, что сказать в свое оправдание. У Лоры внутри все опустилось. Тогда, раньше, она сказала в шутку, что, возможно, Дэниела убила как раз Мириам, но теперь ей казалось, что это вполне может оказаться правдой, ей многое теперь стало казаться возможным. У этой женщины точно не все дома, она сама была жертвой. Чертова психопатка!

— Я его увидела, — наконец заговорила Мириам. Ее лицо было бесстрастным, а голос ровным — гнев ушел. — Я увидела ключ — он лежал рядом с ним. А он был бледный и выглядел… ох! — она тяжело вздохнула — так, словно это был последний вздох в ее жизни. — Он выглядел жутко. — Она закрыла глаза и снова качнула головой. — Я увидела ключ и подняла его… — Рассказывая это с закрытыми глазами, она будто переживала все заново, и даже невольно повторяла свои движения — как нагибалась, как потянулась за ключом. — Я защищала тебя, Лора. Я все время тебя защищала, и у меня на это могут быть свои причины, но дела это не меняет.

Чертова психопатка.

— Я не нуждаюсь в вашей защите! — Услышав в своем голосе страх, Лора запаниковала. — Мне от вас ничего не нужно! Мне нужно просто убраться отсюда… — Она схватила рюкзак и попыталась прорваться к двери сквозь узкий проход, оставленный грузным телом Мириам, но та ей этого не позволила. — Дайте мне пройти!

Но Мириам не двинулась с места и оттолкнула Лору, отчего та невольно покачнулась.

— Не смейте ко мне прикасаться! Не трогайте меня!

Лоре было необходимо выбраться наружу, уйти отсюда, ей казалось, что она задыхается, не может дышать. Она вновь погрузилась в кошмар из прошлого, когда оказалась на убогой, грязной барже Дэниела и он смеялся над ней. Снова почувствовала во рту вкус его плоти. Теперь она плевалась и кричала:

— Пусти меня, пусти меня, пусти меня!

Она с кем-то дралась, с каким-то другим телом, хватала пряди сальных волос и тянула за них, повторяя:

— Пусти меня, пусти меня! — Она чувствовала запах пота и зловонное дыхание. — Пожалуйста! — молила она.

Мириам тоже плакала:

— Не трогай меня, не трогай меня, не трогай меня!

Взявшись за руки и слегка покачиваясь, девушка и ее подруга по обочине дороги возвращаются домой из жуткого паба в центре города. Из-за выпитого джина настроение у девушки приподнятое, а локоть тонкой руки подруги, то и дело задевающий ее далеко не стройную талию, наполняет каким-то теплом.

Приближается машина, и подруга небрежно голосует, подняв большой палец. Проезжающий мимо потрепанный желтый «Гольф» с отслаивающейся наклейкой в виде гоночной полосы притормаживает. Девушки переглядываются, смеются и бегут к машине. Когда дверца распахивается, девушка слышит музыку и мужской голос, хриплый и низкий. Она видит шею водителя в расчесанных до крови угрях.

— Нет, — говорит она подруге. — Не надо.

Но подруга уже садится в машину рядом с водителем и спрашивает:

— Так куда мы едем?

Его могила была окружена солнечно-желтыми одуванчиками и нежно-кремовыми маргаритками, а высокая густая трава, в которой они росли, производила впечатление пышности, а не запущенности. Карле хотелось лечь на траву, лечь прямо здесь и уснуть, чтобы больше не просыпаться. Она расстелила принесенное с собой красное кашемировое покрывало, но вместо того чтобы лечь, встала на колени и склонилась, словно в молитве. Дотронувшись кончиками пальцев до верхней части черного гранитного надгробия, которое все еще выглядело неестественно новым среди серых, покрытых мхом могил, сказала:

— С днем рождения, родной.

Карла чуть откинулась назад и, опустившись на корточки, позволила себе немного поплакать с тихими, икающими всхлипываниями. Потом вытерла глаза, высморкалась, уселась, скрестив ноги и выпрямив спину, и стала ждать. Как она и рассчитывала, вскоре на тропинке показался Тео. Заметив ее, он в знак приветствия поднял руку. Она почувствовала, как в основании горла тихо пульсирует кровь.

В нескольких шагах от нее Тео остановился.

— Знаешь, я волновался, — сказал он, но по тону его голоса и выражению лица она видела, что он на нее не сердится. У него был виноватый вид, такой же, как в тот день, когда она узнала о журналистке. Значит, он понял. Понял, что ей известно об Анджеле и их встрече.

— Я потеряла святого Христофора Бена, — сказала Карла и чуть подвинулась, чтобы освободить для него место на одеяле. Он тяжело опустился рядом, наклонился, чтобы ее поцеловать, но она отстранилась.

— Нет.

Тео, нахмурившись, посмотрел на нее.

— Где ты его потеряла? Зачем ты его брала?

— Я… я не знаю. Если бы я знала, где его потеряла, то, наверное, он бы нашелся. А взяла его, потому что… просто потому, что хотела на него посмотреть. Я везде его искала.

Тео кивнул и окинул ее внимательным взглядом.

— Ты ужасно выглядишь, Карла, — сказал он.

— Да, спасибо. Последние пара недель были не лучшими в моей жизни, — сказала она и начала смеяться, сначала просто хихикнув, а потом все громче и громче. Она смеялась, пока по ее лицу не потекли слезы. Тео поднял руку, чтобы их вытереть, но она снова отстранилась.

— Не прикасайся ко мне! — сказала она. — Не прикасайся, пока я не услышу от тебя правду. Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне, пока не скажешь, что сделал.

Ей хотелось убежать от него и в то же время услышать, что ничего этого не было.

Тео потер макушку указательным пальцем и уперся подбородком в колени.

— Я видел Анджелу. Я пошел к ней, потому что ко мне приходил Дэниел и просил денег. Я дал ему немного, но потом он захотел еще. Вот и все. Рассказывать больше нечего.

Карла впилась пальцами в траву, выдернула пучок и затолкала его обратно в землю.

— Почему ты не сказал мне, Тео? Почему не сказал, что из всех людей Дэниел обратился именно к тебе?

Тео всплеснул руками.

— Я не знаю. Не знаю! Я не знал, в чем дело, и, честно говоря, — он посмотрел ей прямо в глаза, — не был уверен, что хочу это знать.

Карла почувствовала, как покраснела от основания шеи до скул.

— Итак, ты с ней встречался… один раз? Только один раз, тогда, Тео?

— Дважды, — тихо признался он. — Она попросила меня увидеться во второй раз, и я пошел. Я не мог тебе сказать, Си… Это было, — он тяжело выдохнул, — незадолго до ее смерти. Я пошел к ней, и примерно через неделю ее нашли у подножия лестницы. Получилось нехорошо.