Она с интересом посмотрела на меня, ожидая продолжения разговора. Я же была настроена решительно, так как неожиданное сообщение работника юридического отдела выбило меня из колеи.

– Татьяна Анатольевна, я вчера встречалась с Валентином, – сообщила я Бурлаевой, стараясь разговаривать спокойным ровным тоном, чтобы не выдать своего недовольства тем, что Бурлаева скрыла от меня важную для следствия информацию.

– Да, я об этом знаю, – проговорила Бурлаева, усаживаясь в кресло, которое располагалось напротив меня.

Она покосилась на пачку сигарет, которая лежала рядом с пепельницей, но тут же перевела взгляд на меня, решив, что никотиновой отравы на сегодня хватит.

– Почему вы сразу не сказали мне, что Валентин – ваш неродной сын? – задала я свой вопрос с нескрываемым раздражением.

– Я не думала… – растерянно прошептала Татьяна Анатольевна. – Это не так важно. Потом, об этом почти все знают. Я думала, что и вам тоже известно.

– Нет, я ничего не знала, – резко ответила я.

– А что это меняет? – поинтересовалась Татьяна Анатольевна с еще большим волнением в голосе. – У нас с Валентином очень хорошие отношения. Вы же сами видели, что он ко мне относится, как к родной матери. Я тоже всегда ему помогаю. Он живет отдельно не потому, что я его выгнала из дома, а потому, что сам этого захотел. Мальчик все-таки он уже взрослый. Может вполне сам обеспечивать себя. Конечно, и я ему помогаю материально.

– А почему вы не рассказали о том, что Валентин всего лишь числится юристом на хладокомбинате? – поинтересовался Гурьев.

– Почему это числится? – удивилась постановке вопроса Бурлаева. – Валентин работает на равных со всеми. Конечно, он не может целыми днями торчать на предприятии, так как он еще и учится в юридическом институте. Но насколько я знаю, он вполне справляется с рабочими обязанностями. По крайней мере, мне никто из работников юридического отдела не жаловался на безделье сына.

– Ха, что же, у вас дураки, что ли, работают, – усмехнулся Валерка и даже подпрыгнул на своем месте, соотнеся противоречивые характеристики Валентина. – Кто же будет жаловаться вам на человека, которого вы же и проталкиваете. В юридическом отделе Валентин на самом деле почти не появляется, и, как мы выяснили, не отличается пока ни профессиональными навыками, ни сообразительностью. Просто об этом вам никто не говорил, так как Валентин все-таки близкий вам человек.

– И что вы хотите этим сказать? – с недовольством отозвалась Татьяна Анатольевна, совершенно не понимая, куда мы клоним. – Я верю Валентину.

– Татьяна Анатольевна, успокойтесь. В вашей привязанности к пасынку я полностью уверена. Вы в нем души не чаете, это очевидно. Но уверены ли вы, что и Валентин с такой же симпатией относится к вам? – спросила я Бурлаеву.

– Да, у нас с ним никогда не было скандалов и ссор, – подтвердила поспешно Татьяна Анатольевна. – После смерти отца Вали, а ему тогда было почти десять лет, я полностью взяла на себя опеку над мальчиком. Если бы я отказалась от ребенка, Валентина отдали бы в детский дом. Близких родственников у него нет.

– А какие отношения у мальчика были с отцом? – поинтересовалась я.

– Замечательные, – даже не задумавшись, ответила Татьяна Анатольевна. – Сергей обожал своего сына, постоянно баловал его игрушками. Когда еще муж был жив, мальчик проводил с ним все свое время. Они никогда не ругались. Валя часто обращался к отцу за советом.

– А к вам? Он вас не воспринимал как мать?

– Почему же, – встрепенулась Татьяна Анатольевна. – Просто я была в то время загружена работой, поэтому очень мало времени проводила дома, впрочем, как и сейчас. У меня не оставалось сил для воспитания ребенка. Но я ни разу не слышала ни упрека, ни грубого слова в свой адрес от Валентина. Он уважал меня и, несмотря на свой возраст, уже понимал, что я занята делом…

– А где же его родная мать? – неожиданно спросил Валера, перебивая рассказ Бурлаевой о слишком уж благополучной семейной жизни, во что трудно было даже поверить.

– Я с ней не была знакома, – честно призналась Татьяна Анатольевна. – Муж до брака со мной уже был женат. Мать Вали была законной женой Сергея, но она умерла от рака крови спустя пару лет после рождения сына. Когда я познакомилась с Сергеем, он один воспитывал сына.

– А как ребенок воспринял появление в доме незнакомой женщины? – дотошно поинтересовался Гурьев.

– Хорошо, – ответила Татьяна Анатольевна, совершенно не почувствовав подвоха в вопросе Валеры. – Честно говоря, я и сама думала, что Валя не будет первое время признавать меня. Но он очень доброжелательный мальчик, развитый не по годам. Сергей предлагал оставить в тайне историю о том, что Валентин не мой родной сын, но в конце концов мы решились рассказать мальчику правду, которую он воспринял очень стойко. Наши с ним отношения всегда были ровными.

– А как Валентин перенес смерть своего отца?

– Конечно, небольшая психологическая травма у мальчика была, – призналась Бурлаева. – Валентин был очень привязан к отцу и некоторое время после его смерти вел себя странно. Мальчик ни с кем не разговаривал, был замкнутым, избегал общества, почти не общался со сверстниками. Я, конечно, заметила такую перемену в его состоянии и обратилась к психологу.

– Значит, проблемы были серьезными, – заметила я, – если вы решились даже обратиться к врачу.

– Психолог помог Валентину примириться с кончиной отца, причем за относительно короткий срок, – сказала Татьяна Анатольевна, не обратив внимания на мое замечание. – Мальчик справился с трагедией. И со временем пришел в норму. Никаких проблем с ним у меня больше не было.

Татьяна Анатольевна совершенно неожиданно для всех нас замолчала. Ее подробный рассказ я слушала очень внимательно, стараясь обратить внимание на мелочи. Мне показалось, что Татьяна Анатольевна немного приукрашивает ситуацию. Я не верю в то, что ребенок, будучи еще достаточно маленьким, смог перенести столько психологических травм в связи со смертью обоих родителей и это никак не отразилось на его дальнейшей жизни. Может быть, Татьяна Анатольевна просто не замечала негативного отношения к ней пасынка? А может быть, сейчас намеренно старается сгладить ситуацию? Но с другой стороны, Бурлаева разговаривала с нами искренне, и к Валентину относилась с большой любовью. У Татьяны Анатольевны не было своих детей, и пасынка она всегда считала своим родным ребенком, нисколько не жалея о том, что именно Валентин стал ее единственным наследником.

– А дальше? – поинтересовался Валера. – Что случилось дальше? Вы не рассказали до конца. Как мальчик закончил школу? Почему пошел учиться именно в юридический институт? В какой момент он стал жить отдельно от вас?

– Школу Валя закончил на отлично, – с гордостью в голосе продолжила Татьяна Анатольевна. – А юридический институт он выбрал для себя сам. Я не оказывала на него никакого давления. Валентин очень сообразительный парень, сам понял, что ему нужно от жизни и, по-моему, сделал правильный выбор. Юриспруденция ему нравится. Надеюсь, что он станет хорошим юристом.